одобрения нашей свадьбы?
В конце концов я решила обсудить все с Котелком, но для начала успокоиться и решить насущную проблему – сварить темное зелье. В том, что оно получится, теперь сомнений не было, поэтому по приезде на разговоры времени тратить не стала. Сразу подхватила домового, метлу, запрятала в поясных сумочках ингредиенты и отправилась в лабораторный корпус.
Народа здесь, как и обычно в выходной, не было. Тихонько прошмыгнув мимо склада госпожи Кридас, мы с метелкой и Котелком заняли одну из небольших дальних лабораторий и принялись за работу.
Само зелье на деле оказалось не таким и сложным. Да, ингредиентов в его составе значилось немало, да, пришлось дополнительно следить за температурой подогрева крови – бр-р, та еще мерзость! Но в итоге через час, когда варево наконец закипело, Котелок авторитетно заявил, что все готово.
Я тотчас радостно обернулась и позвала:
– Метелочка! Иди сюда, дорогая!
Та неуверенно пошевелилась.
– Иди, иди, лечить тебя сейчас будем. Скоро как новенькая станешь и даже лучше!
Метелка недоверчиво пошелестела прутиками, но все-таки покинула выбранный у двери угол и подлетела ближе.
– Умница, – похвалила я. – А теперь забирайся в котел.
И даже указала на него для ясности.
Вот только метелка предложение почему-то не оценила. С сомнением подлетела к котелку, посмотрела на зелье… а потом рванула от него обратно в свой угол!
– Куда? – я ахнула. – А ну вернись обратно!
– Ш-ш!
Прозвучало как «шиш тебе», вот честное слово!
– И че это за демарш? – возмутился Котелок. – Я тут для кого целый час стараюсь? Эй, метла! Метла-а! Сюда иди, говорю!
Ага, счас.
Метла отрицательно помахала черенком.
Честно говоря, я бы тоже в такую бурду не полезла, но то я! А это – метла!
– Ну, метелочка, – принялась уговаривать я. – Ну миленькая…
– Ш-ш!
– Родненькая, ну надо, ну поверь, тебе только лучше станет…
– Ш-ш-ш!
– Оно полезное, правда-правда…
Однако все заверения о пользе кипящего, мерзко булькавшего, вонючего ядовито-зеленого зелья, что неудивительно, успеха не возымели. Метла из угла вылетать напрочь отказывалась.
– Бесполезно, – через четверть часа уговоров раздраженно констатировал Котелок. – По хорошему с этой трусихой разговаривать толку нет. Хватай и пихай силой.
– Ну-у…
Следующие несколько минут я носилась по лаборатории за метлой, а метла шарахалась от меня, попутно снося попадающиеся по пути подставки, держатели и колбы. Когда же трусливая беглянка наконец была поймана, несмотря на свое плачевное состояние, начала бойко выдираться. Откуда только силы взялись, спрашивается?
– Дорогая, это только для твоего блага! – пыхтя, сообщила я и пхнула ее в зелье.
Попыталась пхнуть, точнее! Ибо метелка, раскорячившись и всеми силами вцепившись прутьями в края и ручки котла, лезть в него напрочь отказывалась. А в ответ на мои попытки ее все-таки втолкнуть активно дрыгала древком и непрерывно верещала.
– Лезь в меня, дура! – не выдержав, заорал Котелок.
– Щ-Щ-Щ!
– Лезь, кому говорю!
– Щь!!!
– Да чо ж ты упрямая такая?! Ты ж метла, а не кусок мяса! Не сваришься! Ле-е-езь!
Внезапно послышался звук щелкнувшего дверного замка, и громкий, сердитый голос лорда Алистера произнес:
– Адептка Тиррель! В вашей лаборатории зарегистрировано превышение допустимого темномагического фона… – когда до ректора дошло, что он видит, мужчина запнулся и уже изумленно выдохнул: – Вы что, к Кахору, творите, Лиана?!
