вытереть пот со лба и верхней губы. Руки дрожали.
До меня доносились скрип закрывающихся автобусных дверей и дребезжание отъезжающих автобусов. Я отлепился от стены, поднял лежащий между ног рюкзак и забросил его на плечо. Вышедший из дверей Дуг Хобсон резко затормозил, чтобы не врезаться в меня.
– Не стой в дверях, – бросил он угрюмо и пошел прочь.
– Эй, – позвал я, но он не остановился. Я позвал громче: – Эй!
Он глянул через плечо. Его скулы пошли красными пятнами, челка промокла от пота.
– Что?
Я поспешил догнать его.
– У нас совместный четвертый урок, да? У мисс Васкес.
– Не знаю, – скривился Дуг.
Он пошел дальше, и я заметил пятна пота на его футболке. Бедняга весь взмок на нервной почве. Мне пришлось ускориться, чтобы идти в ногу с ним.
– Я видел, что произошло, – сказал я с бьющимся где-то в горле сердцем и указал за плечо. – У фонтана.
– Рад за тебя. Дать тебе в следующий раз билет на место в первом ряду?
– Джейкоб – придурок, – добавил я.
Дуг развернулся, хотел что-то сказать, но, видимо, передумал. Передернул плечами и натянул на голову капюшон.
– Это просто шутка, – отозвался он.
Я ему не поверил. Сколько раз я так же пожимал плечами и находил ту же отговорку? Сколько раз Крис Саммерс сам это говорил?
Шуточки… Мы должны быть паиньками и смеяться над ними? Ник не принимал издевательства за шутки. Теперь всем это ясно как божий день. Как они могли так легко об этом забыть?
Трибуны пустовали. Я направился к Старлинг-стрит. Мэйсон не подождал меня. Скорее всего, снова укатил домой с Дьюсом. Я застегнул молнию на куртке. Ну и хорошо. Компания мне не нужна. Стоит оказаться среди людей, и мозг заводит одну и ту же пластинку:
Мой брат Брэндон сидел на крыльце в одних боксерах. Мама больше не разрешает ему курить дома, поэтому он выходит дымить на улицу. Глаза у него были налиты кровью, веки опухли. Он зевнул, почесывая коротко стриженный затылок.
Я демонстративно посмотрел на свое запястье, будто сверяясь со временем, хотя часов не ношу.
– Рановато поднялся, Спящая Красавица. Всего полчетвертого пополудни.
Брат показал мне средний палец приложенной ко лбу ладонью, затем опустил руку и, прищурившись, глянул на меня.
– День в школе удался, Пи-Ви[18]? Научился завязывать шнурки?
– Сам придумал эту шутку или бабуля научила, умник?
Я поднялся на крыльцо, и Брэндон ткнул мне костяшкой пальца в лодыжку.
– Этому меня тоже бабуля научила, сопляк.
Рассеянно потирая ногу, я заметил машину отца.
– Папа дома?
Брэндон выпустил облачко дыма, и оно поплыло вверх.
– Вернулся где-то с час назад.
– Почему?
– Наверное, мало работы. Откуда я знаю? Я не нянька ему.
Я вошел в дом и бросил рюкзак на кухонный стол. Вот поэтому-то у нас никогда нет денег. Мама работает водителем школьного автобуса, папа пашет на заводе. Они и так-то не много зарабатывают, но когда на заводе дела идут туго, отца отправляют домой без денег. В «Гарвине» у тебя или есть деньги, или их нет. У таких, как Джессика Кэмпбелл, Джинни Бейкер и Джейкоб Кинни, деньги есть. У таких, как я, Мэйсон и Дьюс, – нет.
Правда, финансовый статус почти не имеет значения, если тебя зовут «гомиком класса». Старшеклассники «Гарвина» со своими скудными умишками считают, что быть геем хуже, чем быть бедняком.
Я точно знал, где найду отца, поэтому взял себе газировки и сбежал по лестнице в подвал. Папа сидел на стуле, склонившись над своим разбомбленным городом – миниатюрой Дрездена.
– Хей, приятель, как школа?
– Нормально. – Я открыл банку и отпил газировки.
