– Напиши что-нибудь. Не обязательно текст с извинениями. Просто представь другим свой класс.
– В стихах?
– Стихи – хорошая идея. Но вообще – как угодно. – Доктор Хилер направился из кухни в кабинет.
Я шла за ним по пятам.
– И предложить выступить с этими стихами, ну или с чем-то другим, во время церемонии вручения дипломов?
– Ага. – Он смахнул кучку чипсов со стола в мусорную корзину.
– Мне.
– Тебе.
– Вы не забыли, что я – Сестра смерти? «Девушка, которая всех ненавидит». И которую все любят ненавидеть.
Доктор Хилер замер, потом наклонился вперед.
– Вот поэтому-то тебе и стоит это сделать. Ты – не та девушка, Вал. И никогда ею не была. – Он кинул взгляд на часы. – Меня ждут дела…
– Да, хорошо. Спасибо за совет.
– Это не совет, – ответил он, выходя за дверь. – Это твое домашнее задание.
– Можешь подождать меня здесь? – спросила я маму. – Я скоро вернусь.
– Здесь? У редакции газеты? – удивилась она, глядя через лобовое стекло на кирпичное здание с надписью «Сан-Трибюн». – Что тебе здесь понадобилось?
– Мне нужно кое-что для школьного проекта, – ответила я. – Для памятного проекта. Хочу получить информацию от работающего тут репортера.
Наверное, тревожные колокольчики у мамы в голове не просто звонили, а гремели набатом. Не успела она вернуться с работы, как я попросила забрать меня из офиса доктора Хилера (а это было внеплановое посещение) и отвезти в редакцию «Сан-Трибюн», объяснив свое поведение коротко: «Обещаю, потом все тебе расскажу».
Мама не поверила ни в какой проект, но, видно, так радовалась тому, что за нами не следует полиция и на мне нет наручников, что решила на меня не давить.
– Мам, все хорошо, – уверила я ее, положив ладонь на дверную ручку. – Доверься мне.
Она одарила меня долгим взглядом, потом протянула руку и убрала мои волосы за плечо.
– Я тебе доверяю.
– Скоро вернусь, – улыбнулась я.
– Делай что нужно, – ответила мама, откинувшись на спинку сиденья. – Я тебя подожду.
Я выбралась из машины и вошла через двойные двери в вестибюль редакции «Сант-Трибюн». Сидящий у входа охранник без слов указал на журнал регистрации посетителей. Когда я расписалась в нем, он перевернул журнал и прочитал мое имя.
– Вы по какому вопросу?
– Мне нужно поговорить с Анджелой Дэш.
– Она вас ожидает?
– Нет. Но она много обо мне пишет, скорее всего, захочет со мной побеседовать.
На его лице было написано сомнение. Тем не менее он снял трубку телефона и что-то в нее пробубнил.
Через несколько минут ко мне неспешно вышла коренастая брюнетка в чересчур облегающей юбке и вышедших из моды сапогах. Она открыла дверь, впуская меня в редакцию.
– Валери Лефтман, – представилась я.
– Я знаю кто ты, – отозвалась Анджела Дэш грудным, немного похожим на мужской голосом и устремилась вперед по коридору.
Мне пришлось ее догонять.
Репортерша свернула в маленький темный кабинет, освещенный лишь монитором компьютера. Я последовала за ней. Она уселась за стол.
– Сколько же раз я пыталась с тобой поговорить! – сказала она, уставившись в экран и неистово стуча пальцами по мышке. – Однако заботливые родители слишком оберегают тебя.
– Я только недавно узнала, что они отслеживают мои звонки. Но я все равно не стала бы с вами разговаривать. Тогда я почти ни с кем не говорила. Даже со своими заботливыми родителями.
Анджела вскинула на меня безразличный взгляд.
– Что тебя привело ко мне сейчас? Ты наконец-то готова говорить? Потому что если это так, вынуждена тебя огорчить: в тебе теперь нет никакой необходимости. История со стрельбой исчерпала себя. Кроме минуты молчания и попытки суицида в ней больше нет ничего нового. Старые новости нас не интересуют.
