поводу.
Баба Валя перед окном вывешивала белье, которое вываривала в огромной выварке на большом огне. Их выстиранное белье было очень грязным и рваным, что также служило поводом для насмешек.
Рыжий кот ласково мурлыкал на руках бабы Вали.
Дядя Миша был высоким худым стариком. Ему, наверное, было лет сто. На прогулку он брал трость и носил цилиндр, он плохо видел, плохо слышал и плохо переваривал пищу, приготовленную его благоверной.
Тетя научила Николая баловаться по телефону. Тетя с Николаем гуляли по городу и звонили с телефонных автоматов в квартиру Орешкиных.
Николай писклявым женским голосом спрашивал дядю Мишу: Вы трусы уже свои постирали?
Николай спрашивал бабу Валю: Вы что… бульон из кота варите?!
Он говорил: Это звонят из ЖЭКа, воды неделю не будет, набирайте полную ванну… Ремонт!
Дядя Миша ему отвечал: Я тебя поймаю, гад! Хватит сюда звонить!
Баба Валя ему говорила: Сколько ты еще сюда будешь звонить?.. Мы старые люди, покоя хотим!
А Николай с тетей хихикали и шли к следующему телефонному автомату.
Потом баба Валя и дядя Миша умерли. Николай не помнил, как это произошло, и не мог вспомнить их лиц.
Будто ластиком стерло.
За другой стеной жила сумасшедшая женщина, ее звали Шура. Ей постоянно мерещилось, что к ней в квартиру лезут воры. Она звонила среди ночи в дверь, и бабушка ей открывала. Шура повязывала на голову черный платок, у нее были заплаканные глаза попавшегося в капкан дикого кабана.
Шура говорила: У меня в комнате воры. Они хотят меня убить.
Бабушка спрашивала: Как они к вам попали?
Шура отвечала: Пролезли в окно.
Бабушка говорила: Шура, у вас на окнах решетки.
Потом сонная бабушка с тетей шли к Шуре в комнату и успокаивали ее.
Напротив тоже жили старики.
Дед Слава и баба Дуся.
Баба Дуся родом из Карелии, была очень жадной старушкой. Дед Слава получал военную пенсию, но она все равно экономила.
Николай помнил, как дед Слава ел абрикосы, а потом баба Дуся пришла домой и закатила ему скандал из-за того, что он съел много абрикосов.
Баба Дуся полезла в мусорное ведро и сосчитала косточки.
Часто Николай с тетей и бабушкой вспоминали эту историю и хохотали.
Потом умерли Шура, дед Слава и баба Дуся. Николай не помнил их лиц, он лишь с ужасом осознавал: Скоро гигантский ластик доберется и до их комнаты.
А поздно ночью придет учительница рисования, облепленная жабами и пакостными болотными растениями, она схватит спящего Николая за ногу и скажет беззубым ртом, из которого несет гнилью: Плохо!
Этажом выше жила семья Князькиных, пили они много и с удовольствием. Баба Вера – старуха необъятных размеров с лицом, похожим на подгоревший блин, продавала семечки на перекрестке Вильгельма Пика, на самом деле она барыжила паленой водкой. Ее дочь Света нигде не работала, каждый день она скандалила, пила и дралась.
Дралась она с мужчинами, женщинами, стенами и деревьями.
Света была вдовой, поговаривали, что она посадила мужа на перо за то, что тот не поздравил ее с днем рождения.
Двух ее сыновей иногда выпускали из детской колонии, но на свободе они недолго задерживались, и их снова прятали.
Часто, когда Николай возвращался домой, он заставал бабу Веру, сидящей на ступеньках. Она плакала, смеялась и мочилась под себя.
Баба Вера не могла встать, а Николай не решался проскочить мимо нее (боялся, что сграбастает его в свои душные объятия), и ему приходилось ждать соседских мужчин, которые помогали бабе Вере подняться на второй этаж.
Так Николай стоял в подъезде и смотрел в глаза этого странного двухсоткилограммового существа.
Он думал: Как человек может докатиться до такого?
Он думал: Наверное, ей очень весело живется, и она понимает, что делает.
А баба Вера мочилась под себя и виновато смотрела на текущие по ступенькам струйки.
Ее дочь Света пользовалась большой популярностью у местных мужчин.
Она была красивой блондинкой, хоть и со спитым лицом, но спитость ей эта очень шла. Придавала авантюризма, что ли.
У Светы были блестящие злые глаза и большой рот.
Света очень громко смеялась, закидывая голову назад.
