– Так что у Хью аутизм, – сказал он.
Она кивнула.
– И пока что он живет вместе со мной. Когда мы с ним были моложе, я пообещал моим родителям, что он всегда будет жить в одном доме со мной. В те времена еще не существовало интернатов и реабилитационных центров для людей с пограничными психическими расстройствами, и они очень боялись, что он закончит свои дни в психиатрической лечебнице.
– Это очень благородно с твоей стороны, – сказала Рене. – Ты был хорошим сыном, и ты хороший брат.
– Я надеялся, что ты посмотришь на это именно так. Моя бывшая жена думала иначе.
Он повернул голову и мгновение смотрел на рождественскую елку.
– Когда погиб мой отец, моя мать была уже больна, и я знал, что долго она не протянет. О том, чтобы Хью стал жить отдельно, не могло быть и речи, а когда я женился на Эмми, я предупредил ее, что когда-нибудь мы переедем в Болингброк. Но когда настало время переезда, она поставила мне ультиматум: или она, или Хью.
– И ты выбрал брата.
– Я должен был это сделать. Мое обещание родителям было дано раньше, чем брачные обеты, которые я дал ей. В те дни я был безутешен, но теперь мне кажется, что это было к лучшему. Эмми никогда не была такой, какой я ее считал. Просто до того ее ультиматума я этого не понимал.
– Тогда тебе повезло, что у тебя есть Хью.
Трэвис провел рукой по волосам и рассмеялся.
– Ну, иногда бывают дни, когда мне так не кажется.
– Поэтому ты и дал старт этой программе в школе?
Он кивнул.
– Мои родители много работали, чтобы создать компанию, которая бы давала им достаточно денег, чтобы платить за терапию, которая помогла бы моему брату в полной мере развить свои способности. – Трэвис широко улыбнулся. – Хотя Хью и странный, он чертовски умен.
– Синдром Аспергера?[6] – Она вздохнула. – Социальный педагог в школе сказала мне, что Киран очень способный, несмотря на то что у него невроз навязчивых состояний. Интересно, есть ли между подобными расстройствами и высоким интеллектом какая-то связь?
Трэвис пожал плечами.
– Понятия не имею. Я знаю одно: программа, которую мы с Хэнком Филдингом запустили в начальной школе, даст возможность таким детям бесплатно получить такую же квалифицированную помощь, какая была оказана Хью.
– Им будут давать лекарства?
Выражение лица Трэвиса сделалось жестче.
– Рене, ты мне нравишься, и ты кажешься мне человеком умным, но если твоему сыну нужно будет принимать лекарства, чтобы он мог вести полноценную и счастливую жизнь, почему ты хочешь этому помешать?
Она поджала губы и подумала обо всех тех причинах, по которым мысль о том, чтобы ее сыну давали таблетки, вызывала у нее возражения.
– Во-первых, я не хочу, чтобы на него навесили ярлык. Не хочу, чтобы каждый учитель и администратор отныне могли, заглянув в его личное дело, сразу решить, что он «ненормальный», прежде чем дать ему шанс показать, на что он способен.
Трэвис на секунду задумался.
– Это веский довод. Но наша программа будет осуществляться отдельно от ведения школьной отчетности. Однако дело же не только в этом, верно?
– Верно. Думаю, мне не хочется, чтобы его пичкали таблетками ради того, чтобы он хорошо себя вел. Он замечательный ребенок, и я не хочу, чтобы он превратился во что-то вроде зомби.
– Поверь мне, мы тоже этого не хотим. Наша задача состоит отнюдь не в том, чтобы превращать детей в послушных маленьких роботов, а в том, чтобы помочь им научиться справляться с симптомами их расстройств, дабы они могли усваивать и удерживать в памяти нужную им информацию в условиях такой среды, которая будет безопасна для всех. К тому же, – продолжал он, – что бы тебе ни наговорила Марисса, наша программа отнюдь не предусматривает медикаментозную терапию в качестве предпочтительного метода лечения. Это была неприкрытая ложь.
– Да, – ответила Рене. – Я уже поняла это, когда…
Она вдруг услышала доносящийся из кухни пронзительный визг.
Трэвис огляделся по сторонам.
– Что это?
– Похоже, это визжит моя племянница Лили, – сказала Рене, вскочив на ноги. – Пойдем.
Когда Рене и Трэвис прибежали на кухню, истерика Лили была в полном разгаре. Она лежала на полу лицом вниз, визжа и колотя по полу ногами, Меган и Уэндел пытались ее успокоить, а Грейс наблюдала за происходящим, оставаясь сидеть на безопасном расстоянии за сервированным для завтрака столом.
