– Раз, два, три, четыре…
Сидящая на ближайшем дереве ворона захлопала крыльями и угрожающе каркнула. Киран сердито посмотрел на птицу.
– Л-лети отсюда! – сказал он.
Должно быть, у нее где-то поблизости есть гнездо, подумал он. Рядом с фортом тоже было воронье гнездо, и когда они с Максом приходили туда, та ворона тоже каждый раз каркала на них. Эти глупые птицы похожи на Коуди Дэниелса, подумал он. Почему они не могут просто оставить его в покое?
Киран остановился и, оглянувшись, снова посмотрел на согнутое деревце.
Киран резко повернулся, потерял равновесие и упал на колени на мерзлую землю. Не в силах встать на ноги, он на четвереньках пополз в сторону согнутого деревца, надеясь, что он не ошибся, и чувствуя себя до нелепости благодарным вороне за то, что она так противно каркнула. Добравшись до деревца, он поднялся, и его сердце затрепетало от радости. Это действительно потайной вход! Просто поначалу он не узнал его, потому что другое молодое деревце, то, к которому он привязал это, сломалось. Он пригнулся и пробрался внутрь.
– Макс, это я, – сказал он. – Т-теперь все будет хорошо. Я з-здесь.
Киран в растерянности огляделся по сторонам. Крыша форта, состоящая из нависающих веток сосны, сработала именно так, как он и предполагал – земля внутри была сухая, и под ней почти не было снега, а ветер казался значительно тише. Однако пса здесь не было. Колени Кирана подогнулись, его зубы выбивали дробь, все его тело сотрясала дрожь. Он пополз вперед и прислонился спиной к стволу дерева.
Киран закрыл глаза и улыбнулся, когда кто-то накрыл его теплым серым одеялом.
Кинолог с поисковой собакой прибыл как раз в тот момент, когда Рене и Трэвис выезжали с подъездной дороги на шоссе. Рене, помахав рукой, остановила машину кинолога, сообщила ему, куда они направляются, и он, связавшись с управлением шерифа, согласился последовать за ними.
– Но сначала мне будет нужен какой-то предмет одежды вашего сына, – сказал он. – Чтобы собака смогла запомнить его запах.
Рене досадливо ворчала, пока Трэвис вез ее обратно к дому. Она вбежала в прихожую, схватила одну из курток Кирана и запрыгнула обратно в машину. Считаные минуты спустя они встретились с кинологом на обочине шоссе, и она передала куртку ему.
– Вы уверены, что он в лесу? – спросил кинолог, пока его немецкая овчарка обнюхивала куртку Кирана.
Рене кивнула:
– Он сказал моей племяннице, что направляется в форт, который построил в этом лесу.
Кинолог посмотрел на нее с сомнением.
– Это в такой-то снегопад?
– Он разыскивает моего пса, – сказал Трэвис. – Это долгая история. Не могли бы мы просто…
Овчарка подняла голову и принюхалась. Затем она шагнула с шоссе на снег и заскулила, таща своего проводника к просеке в лесу. Он посмотрел на Рене и Трэвиса и улыбнулся.
– Похоже, нам туда.
Рене и Трэвис последовали за кинологом и рвущейся вперед собакой. Животное, похоже, обрадовалось, войдя в лес; оно то втягивало носом воздух, то ходило кругами, а иногда останавливалось, нюхало землю, скулило и двигалось дальше.
– Почему он просто все время не держит нос у земли, как бладхаунд? – спросила Рене.
Кинолог покачал головой.
– Эдди ориентируется и по запаху, который остался в воздухе, и по оставленному следу. Собаки, ориентирующиеся только по запаху, оставшемуся в воздухе, хороши в диких местах, вроде этого леса, но когда ветрено, как сейчас, они могут сбиться с пути. В таких случаях Эдди может отыскать след на земле или на кустах и все равно идет дальше. – Он ухмыльнулся. – И следите за тем, что говорите, ведь она девочка.
– Извините.
– Ее зовут Эдди? – спросил Трэвис.
– Это уменьшительное имя от
Эдди снова сошла с тропы, попеременно нюхая то воздух, то землю.
– Что она делает?
Кинолог нахмурился.
– Думаю, ваш сын прошел здесь не однажды.
Рене посмотрела на Трэвиса. Тот пожал плечами и покачал головой.
– А зачем ему было это делать? – спросила она.
Лицо кинолога было мрачно.
