разговаривать со стенкой, а расстройства было бы куда меньше.
– Брось ты это дело, – сказал Тед. – Сделай нам всем одолжение и уймись. А еще лучше отстань от Рене и подыщи кого-нибудь для себя самого.
Уэндел сделался еще мрачнее.
– Я уже похоронил одну жену, и вторая мне не нужна. Мне хорошо и одному.
– Ну да, ну да, – растягивая слова, проговорил Билл, а остальные глубокомысленно кивнули.
– К тому же, даже если бы я захотел подыскать кого-нибудь для себя, где я найду женщину, которая может мною заинтересоваться? Пенсия у меня не такая уж большая, и внешностью я не красивее, чем лошадиный зад.
– В этом ты прав, – с напускной серьезностью сказал Джим.
– Но это еще не значит, что ты не сможешь найти себе подружку, – не унимался Тед.
– Это кому же я сдался? Бросьте гнать, ребята, назовите мне хоть какие-нибудь имена!
Трое стариков опять переглянулись.
– Как насчет Мэгги? – понизив голос, спросил Билл.
Это имя не произвело на Уэндела ни малейшего впечатления.
– Какой такой Мэгги?
– Той цыпочки, которая только что подлила тебе кофе, дуралей. Неужели ты не заметил, как она на тебя смотрит?
– И ей к тому же не нужны твои деньги, – добавил Джим. – Она хозяйка этого заведения.
Уэндел обернулся, взглянул на женщину за стойкой и покачал головой:
– Она слишком стара.
– Не так уже она и стара, да ты и сам не юноша.
Тед хихикнул:
– Уэндел, наверное, и не подозревал, что она вообще женщина.
Мэгги подняла голову и сердито посмотрела на всю компанию.
– Я слышала, что ты сейчас сказал, Тед Коберн!
– Я скажу тебе одно, – продолжал Билл. – Вам обоим будет только лучше, если ты перестанешь пытаться помогать и дашь Рене найти себе кого-нибудь самой.
Уэндел сосредоточился и вгляделся в свои карты. От этих старых пердунов нет никакого толка. Они не понимают, что времена изменились. В наши дни мужчины уже не ухаживают за женщинами; они ожидают, чтобы женщина везде платила сама за себя и чтобы она отдалась на первом же свидании. От мысли о том, что какой-нибудь подлец вот так задурит голову его девочке, у Уэндела вскипала кровь. Поэтому-то он, ее отец, и должен помочь ей, выяснив, кто чего стоит, и убрав с ее дороги всяких мерзавцев. Может быть, этот Трэвис Дил и хороший парень, но пока он, Уэндел, не удостоверится в этом сам, этот малый будет находиться на испытательном сроке.
Когда партия была сыграна, все положили карты на стол. Уэндел выиграл опять. Он просидел здесь двадцать минут, выиграл горсть мелочи, но так ничего и не узнал. Пора попытать счастья в другом месте. Он сгреб со стола свой выигрыш и попрощался.
Когда Уэндел толкнул дверь в «Цирюльню Джо», раздался веселый звон колокольчиков. Цирюльня была серьезным заведением, в которое мужчины приходили, чтобы привести себя в порядок, и оно ничуть не походило на бабский рассадник сплетен, которым являлся салон Вайноны. Стены здесь были обшиты деревянными панелями, а вдоль левой стены узкого помещения, словно часовые, стояли три красных кожаных кресла с изменяемыми углами наклона спинок. В углу справа теснились четыре разномастных стула, а перед ними на деревянном ящике с красно-синей надписью «Пепси-кола» на боку лежали набросанные друг на друга номера журналов по охоте, рыболовству и спорту, а также сегодняшний номер газеты «Шарлотт обзервер». Быстро окинув цирюльню взглядом, Уэндел сел на один из стульев, радуясь тому, что здесь нет никого из завсегдатаев кафе-магазина «У Клинта». Ведь ему нужен кто-то осведомленный, но непредвзятый, а не кучка чертовых скептиков, которые только и умеют, что говорить «нет».
Когда подошла очередь Уэндела, Джо обернул вокруг его шеи бумажный воротничок и накинул ему на плечи парикмахерский пеньюар.
– Что будем делать сегодня, мистер Эванс?
– Оставьте побольше на макушке и подлиннее на висках.
Джо усмехнулся.
– Иными словами, как всегда, – сказал он, проводя расческой по влажной редеющей гриве Уэндела. – Как поживает ваша семья?
– Хорошо, – ответил Уэндел. – Похоже, в будущем году университет Клемсон предложит Дилану полную стипендию.
Джо кивнул в знак одобрения:
– Лучше и быть не может.
– У двоих младших тоже все хорошо. МакКенна – вылитая мать, как она выглядела в этом возрасте.
– М-м-м. Наверное, лучше ей этого не говорить.
