своему знакомому, который до выхода на пенсию был ветеринаром, и когда этот ветеринар-пенсионер рассказал об их визите нашему ветеринару, они сообразили, что это мой пес.
Саванна поджала губы.
– Но ты же ей не поверил, не так ли? Подобные веревочные ловушки предназначены для более мелких зверушек, таких, как кролики. Такая ловушка не смогла бы удержать столь большую собаку.
– Я тоже так думал, – сказал он. – Но… я не знаю. Все может быть.
Он отдал ей свой пустой бокал; в его мыслях царил разброд. Каким бы невероятным это ни казалось, и Рене, и доктор Коберн, похоже, были убеждены в том, что раны Макса подтверждают рассказ Кирана. И если Макс не угодил в ловушку, зачем мальчику было это придумывать?
– Налить тебе еще шампанского? – спросила Саванна.
Трэвис замялся. По правде сказать, он был не в том настроении, чтобы что-то праздновать.
– Может быть, лучше чего-нибудь покрепче.
– Я знаю, что тебе нужно, – сказала она и направилась к бару.
Трэвис смотрел, как она идет, и на губах его играла улыбка. До этой минуты он не замечал банта на ее платье; она выглядела точь-в-точь как рождественский подарок, ожидающий, чтобы его открыли. Когда Саванна приехала к его дому утром, он пожалел, что пригласил ее к себе. Теперь же он был рад, что она рядом. Переживать предательство Рене было нелегко, а делать это в одиночку было бы и вовсе невыносимо.
– Я спросил ее про слух, пущенный среди родителей учеников школы, – сказал он.
Саванна вернулась к дивану и вручила ему бокал неразбавленного «Джека Дэниелса».
– Пей, – сказала она. – Похоже, это как раз то, что тебе сейчас нужно.
Трэвис сделал глоток и резко выдохнул. Пока виски стекал вниз, обжигая его пищевод, его пары ударили ему в голову, так что у него на глазах выступили слезы.
– Это что, «Сингл Баррел 100 Пруф»? – выдохнул он, посмотрев на бокал. – Обычно я не пью его в такой ранний час.
– Ну, – сказала она, плюхаясь на диван рядом с ним, – я видела, что ты расстроен, и хотела поднять тебе настроение. Ведь нам о многом нужно поговорить.
Мысль о том, что ему придется рассказывать о своем визите к Рене, заставила его сделать еще один глоток. На сей раз ощущение жжения в горле показалось ему почти успокоительным.
– Сначала говори ты, – сказал он. – Мне пока что-то не хочется вдаваться в детали.
Саванна улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках.
– Хорошо.
Она поставила свой бокал на журнальный столик, взяла его под руку и прижалась к нему. Теперь Трэвис мог ощущать каждый изгиб ее тела.
– Я в последнее время много думала, – сказала она.
– О чем?
– О том, как все меняется; о том, как изменилась я сама. – Она вздохнула. – Когда умерла твоя мама, это заставило меня пересмотреть мою точку зрения на некоторые вещи. Я осознала, что время уходит.
Трэвис отпрянул и увидел, что в ее глазах стоят слезы.
– Время для чего?
Саванна засмеялась, но ее смех больше походил на икоту.
– Для того, чтобы родить ребенка, глупый. – Она покраснела. – Я бы не хотела рожать ребенка без мужа, но, если придется, я бы, по крайней мере, хотела, чтобы он был от тебя.
Трэвис был ошеломлен. Он не знал, от чего у него туман в голове – от откровения Саванны или от выпитого виски. Он поставил свой бокал на столик и взял ее руки в свои.
– Ты в этом уверена?
Она прикусила губу и кивнула.
– Ты рад?
– Да, – ответил он. – Конечно, рад.
Теперь, когда Хью скоро переедет, а дела «Пресижн Индастриз» идут стабильно, подумал он, ему самое время жениться и завести семью. Сейчас он должен бы чувствовать себя счастливым, как никогда, однако… То, что ему сказала Саванна, было не слишком похоже на правду. Саванну никогда, даже в молодости, не прельщала перспектива иметь детей, а ее дом, хотя и небольшой, походил на выставку персидских ковров и старинной дорогой мебели. Неужели она смогла бы совместить свою любовь к изысканной обстановке с такой жизнью, которая включала бы в себя маленьких детей и собаку?
Трэвис глубоко вздохнул и провел рукой по волосам, вспомнив, какой домашний и уютный кавардак царил в жилище Рене.
