Тора от слов юнца даже перекосило, так и хотелось возразить, что они вовсе не друзья. Хотя возмущение это перекрывало вызывающее поведение мальчишки. Он предлагал им уйти? Почему? С какой стати колдун был столь добр? Или это просто уловка?
— Ты, наверное, не понял… — начал было рыжебородый, уверенно сделав пару шагов в сторону колдуна.
— Нет, это ты не понял, Вольштагг. Если уйдёте сейчас, я вас не трону, в противном случае исход один…
— Ты ляжешь под меня, как продажная девка! — взревел Вольштагг и с чувством собственного достоинства нажал на спусковой крючок, да вместо победного клича из его горла вырвался яростный и возмущённый вой. Он схватился за плечо, что резануло острой разрывающей плоть болью. Орденовец выронил своё заветное оружие, на которое так уповал, и взревел пуще прежнего, чувствуя пальцами горячую кровь на ладони: — Стреляй в него, Тор, чёрт тебя дери!
Но Тор застыл, как каменное изваяние, с вытянутой рукой. Одно движение пальца — и выстрел, только охотник медлил. С немыслимой скоростью он соображал, что именно произошло, а случилось то, чего даже он не мог ожидать: пуля из пистолета Вольштагга, которую тот выпустил в Локи, настигла его самого. Как колдун это провернул? Тор не собирался становиться жертвой собственного оружия.
— Ну, с ним-то всё ясно, — махнул рукой колдун, и стонущего Вольшатагга, как пушинку, вдруг развернуло и рывком невидимой дубины шарахнуло о стену. Тот неслабо ударился головой, загремели вилы и мётлы, повалились на пол, а вместе с ними и охотник святого ордена без сознания, из пробитого плеча тонкой струйкой сочилась кровь.
Кот на табурете встрепенулся, поднял голову, стал потягиваться и зевать, мутными со сна жёлтыми глазами осматриваясь по сторонам. Картина лёгкого беспорядка его не смутила, он облизнулся и, сложив лапки, умостил на них чёрную голову.
— Зачем ты преследуешь меня, Тор? — полюбопытствовал Лафейсон. Между ними была всё ещё приличная дистанция, ожидать можно было любой реакции, скорее всего, импульсивной, но охотник медлил, и это вызывало тёплую улыбку на губах мага. Ещё мгновение спустя преследователь опустил руку, больше не целясь в него.
— Откуда ты знаешь моё имя? — Одинсон не хотел спрашивать, говорить с колдуном было опасно, но любопытство тормошило.
— Слышал о твоих предпочтениях: пытаешь адептов, выпытываешь секреты, обворовываешь мертвецов, обещая оставить их в живых, — Лафейсон развёл руками, впрочем, не обвиняя гостя в его мелких слабостях. — С ними не сложно сладить. Но я откровенно не понимаю, почему я снова вижу тебя у своего порога, я разве не дал тебе понять, такая сила неподвластна твоим жалким потугам.
Лафейсон оттолкнулся от стола и медленно, шаг за шагом приближался. Демон, обладающий кошачьей грацией и опасный, как гигантский волк в тёмной глуши, неотвратимо подходил к нему. Одинсон остолбенел, он ничего не мог сделать. Какой силой обладал этот демон, если Тор не мог противостоять ему, не мог выстрелить, не знал, как защититься?
— Ты всё ещё не понял? — ухмыльнулся Локи. — Со мной тебе не совладать, какое бы оружие ты не держал в руках.
Тора пробила нервная дрожь. Ночь добром не кончится. Локи — сам демон во плоти, с ним не справится никто, и это упущение охотника — поддаться собственному тщеславию. Колдун медленно приближался, а Одинсон малодушно отступал. Ему не успеть выбраться из дома, не было времени даже дверь открыть. Он попытался поднять руку, но скорострелка налилась тяжестью свинца и выпала из рук. Не знающий страха Тор Одинсон становился его рабом, и, казалось, под взглядом зелёных глаз у него подгибались ноги.
— Дай мне уйти, — судорожно прошептал охотник. Невидимой силой его швырнуло к стене, он тяжело дышал, сердце рвалось наружу. Он попытался оторваться от стены, но ничего не выходило, как приколотили. Одинсон не скрывал отчаяния, когда мягкой поступью чёрного кота маг подошёл ближе, оскалился и поднял левую руку к лицу охотника. — Локи, дай мне уйти!
Тонкая ладонь застыла в воздухе, хищный оскал сменился странным выражением на лице колдуна. Изумление? Хозяин избы взволнованно сглотнул.
— Знаешь моё имя? — удивился Лафейсон и вдруг опустил руку. — Назови ещё раз.
— Что?
— Назови моё имя, — спокойно повторил хозяин дома.
Это всё игра. Тор чувствовал подвох, но, набравшись мужества, открыл рот, вызывая неподдельный интерес во взгляде демона. Охотник старался говорить твёрдо:
— Локи, позволь мне уйти.
Лафейсон облизнул губы, задумчиво отвёл взгляд. Голос охотника казался ему знакомым, словно далёкий рокот грома, что так будоражил разум колдуна. Словно далеко-далеко в своих тёмных спасительных снах он слышал этот голос.
— Я просто уйду и больше никогда не потревожу тебя, — снова заговорил Одинсон, разбивая вдребезги задумчивость и концентрацию мага. Он резко глянул на незваного гостя, и, казалось бы, словно по наитию, Тор в очередной раз назвал его по имени: — Локи…
Взгляд колдуна изменился, стал непроницаемым и жестоким. И отчего Тор решил, что сможет выкрутиться, просто уйти, скрывшись под вуалью ночи? В конечном счёте, он охотник и умрёт, как охотник, пусть его силы не так велики, как он всегда думал.
Одинсон шумно сглотнул, и не было в его теле больше стремления напасть, только сердце гулко грохотало в груди, и, словно бы услышав это
