покупки. Эрос сидел на лавке и наблюдал за компаньоном. — Я купил для тебя одежду, а тебе — сметаны.
Одинсон вздохнул, на вопрос отвечать не стал. Лафейсон обернулся, снял накидку и бросил на лавку.
— Что снилось? — повторил маг с напором, он уже успел догадаться, что именно вызвало у охотника такой ужас.
— Пытки, — пожал плечами гость.
— Они тебя не тронули, — вдруг тихо произнёс колдун. — То, чего ты так боишься, с тобой не сделали.
Тор сглотнул, нахмурился, не понравилось ему, каким тоном Локи это сказал. Догадался, чёрт. Одинсон не хотел продолжать обсуждать эту тему, коль скоро для мага всё было очевидно, а тот и не собирался болтать, отвалил коту чашку сметаны, поставил на стол. Эрос принялся наворачивать угощение, а колдун готовить ужин.
— Может, тебе чем помочь? — подал голос Тор, поднимаясь с постели.
— Отдыхай, — отмахнулся колдун. — Ты быстро восстановился, но восполнить утерянные силы будет нелишним. Могу дать тебе снадобье для защиты от кошмаров.
— Не надо, — отрезал Одинсон.
— Как хочешь, — тут же согласился собеседник.
— Локи? — вдруг позвал охотник.
— Да?
— Тогда на рынке это был ты? — вдруг словно громом поражённый, высказал смелую догадку Одинсон.
Локи обернулся и тонко улыбнулся.
— С яблоками? Да, это был я.
— Но как? — Одинсон подскочил с постели, ночная сорочка, в которую Локи его облачил, уже порядком раздражала. — Ты можешь перевоплощаться?
— Это простая иллюзия, — Локи улыбнулся. — Я понял, что ты меня заметил, и навёл на себя морок. Примерь одежду, вроде, должна быть впору.
Одинсон хотел возразить, переодеваться в присутствии колдуна было как-то неловко, не ровен час опять поставит на колени. Тор был ему обязан жизнью, поэтому вполне оправданно и даже честно будет, если спаситель потребует расплаты. Вот только охотник предпочёл бы расплатиться как угодно, только не очередным унижением.
— Я могу выйти, если тебя так смущает моё присутствие, — насмешливо подал голос колдун, хотя даже не обернулся на Тора, спокойно орудовал на разделочном столе.
— Это вовсе не обязательно.
Тор тяжело вздохнул, взял одежду со скамейки и отошёл к постели. Локи занимался своим делом и ни разу не повернулся, пока Одинсон переодевался, даже Эрос не смотрел в его сторону, наелся сметаны и, спрыгнув на пол, прошёл мимо хозяина к своему табурету. Одинсон немало удивился высокому качеству одежды, сам он никогда не тратился на такие изыски. Локи приобрёл для него штаны и жилет из плотной, но эластичной кожи отличной выделки, две рубахи из плотной ткани и удобные сапоги.
— Одежда впору, — подал голос Одинсон. — Спасибо.
— Хорошо.
Лафейсон увлечённо занимался приготовлением ужина, при этом размышлял о том, что ему стоило на ночь уйти в баню. Нервы у Одинсона заметно шалили, а воспоминания о пытках и несостоявшемся насилии уж точно не дадут ему спокойно уснуть, если он будет рядом. Локи понимал его куда больше, чем Тору могло показаться. Эрос тихо посапывал на табурете, делая вид, что спал, а Одинсон предпочитал отмалчиваться до поры до времени.
Гость старался вести себя незаметно, он ничего не делал и не говорил, сидел за столом и просто наблюдал за передвижениями хозяина избы. Лафейсон подбавил дров в топку и хотел было накрыть на стол, когда за порогом раздался топот и блеяние, а Эрос тут же, словно не спал, зашипел на дверь.
— Опять эти проклятые козлы? — нахмурился Тор. Локи искренне рассмеялся в ответ, когда дверь распахнулась и в избу ввалились два рогатых наглеца. — Привязать их, что ли?
Тор уже вскочил со своего места, но Лафейсон перегнулся через стол и схватил его за руку.
— Возьми и покорми их на улице, — Локи протянул целую буханку хлеба и немедленно, словно обжёгся, отдёрнул от охотника руку. Спорить с колдуном Тор не стал. В этот раз выводить скотину не пришлось, сами пошли вслед за компаньоном. Одинсон блаженно вдохнул свежий запах леса. Темнело, но округа просматривалась хорошо. Пока охотник кормил козлов, отделяя кусочки от буханки, просто осматривался вокруг. Сейчас лес не казался ему средоточием зла, а проклятая скотина не сверкала глазищами и не грозила рогами.
Тор скуксился.
— Значит, вы мои, да? — произнёс он, обращаясь к козлам, и при этом чувствовал себя идиотом, видел бы его кто из друзей. — И что мне с вами
