Снежное поле перед домом слабо освещал молодой месяц, но Тор отлично видел Локи, тот вел беседу с адептами. Он был полностью одет и, казалось, задолго до появления врагов был готов выйти на встречу. В этот раз адептов было семеро, словно численный перевес мог им как-то помочь. Фенрир и двадцать человек переломал бы без особых усилий. Одинсон немедленно прикрыл дверь, шикнув на любопытного Эроса, чтобы оставался в избе. Холодный воздух сразу пробрался под одежду, напоминая о владычестве суровой зимы, но Тор невозмутимо распрямил плечи и спустился по лестнице. По правде говоря, он не знал, как следовало себя вести, что предпринять в критической ситуации, и надеялся лишь на своё чутьё, оно подскажет, как действовать. Козлы заблеяли, ловили его взгляд, ожидая приказа.
— Защищать! — прорычал Одинсон, и словно поняли компаньоны с первого раза, за кого заступаться надо, рванули по снегу вперёд, и, не успел он сам подойти к Локи, а Тангрис и Ниостр выскочили вперёд, угрожая опасными рогами, сверкая глазами. Фенрира рядом не оказалось. Более того, колдун к Тору не оборачивался, понятно было, он должен был держать под контролем новоприбывших, а адепты все как один вытаращили на охотника глаза. Даже Локи немного опешил, когда вперёд него выскочили два прытких козла, рогами стали угрожать явившимся недругам. Он не обернулся, но всё понял.
— Ну, что? — привлёк внимание адептов Лафейсон. — Уйдёте подобру-поздорову, или будет иначе, но домой больше никто из вас не вернётся.
— Ты ещё разговариваешь с ними?! — негодуя, выпалил Одинсон. Он прожигал недовольным взглядом затылок колдуна, ветер поигрывал с его чёрными волосами, вплетаясь между прядей. Охотника просто раздражало, что его снова заперли в избе, когда он мог помочь, в конце концов он не забыл навыки охотника. К тому же промедление грозило Локи долгим отогреванием, когда они вернутся домой, уже не говоря о том, что колдун ценил качественный сон и не любил, когда ему мешали спать. Козлы, что выступили вперёд чернокнижника, угрожая незваным гостям, выглядели довольно впечатляюще, чтобы смутить даже бывалых адептов, пришедших привести в действие свою месть за павших друзей и родственников.
— Считаешь, будет разумно убить их без объяснений? — развёл руками Лафейсон. Судя по голосу, он был раздражён, да ещё Тор влез в переговоры, хотя должен был сидеть в избе.
— Зови Фенрира и пошли спать, — предложил Тор попросту.
Одинсон пристально разглядывал нарушивших тихую ночь адептов. Незваные гости были настроены воинственно и даже не скрывали свою принадлежность к колдовскому миру. Судя по дорогой одежде, которую можно было разглядеть, все семеро были из знатных родов, деньги имелись, да и не похожи они были на деревенских колдунов, какие обычно жили уединенно и старались особо не привлекать внимание. Тот же Сартас выглядел куда более сдержанно, чем эти самоубийцы. Тор даже жалел, что у него не было с собой настоящего оружия, которое можно было пустить в ход.
— Ветер донёс до нас весть о твоём могуществе, колдун, — произнёс белокурый статный муж. Плечи его укрывала дорогая накидка, взгляд был прямой и открытый, казалось, если присмотреться, вполне можно было понять, о чём он думал. — Я лишь хотел убедиться в правдивости этих сплетен.
Козлы стали наступать на гостей, те опасливо сторонились. Даже взявший слово лидер заметно поёжился. Ничего подобного он не видел прежде, слухи оказались чистой правдой, и от этого становилось только опаснее находиться рядом с молодым колдуном, на защите которого стояли существа странного вида, хоть и могли бы быть обычной скотиной.
— Увидев моё могущество в действии, домой ты уже не вернёшься, — криво ухмыльнулся Локи.
Хеймдалль принял решение, и оно явно ударило по самолюбию, но между сомнительной жизнью и смертью он выбрал первое. Так глупо, как Маркус, он не поступит. Да, он был ему кузеном и довольно волевым человеком, но это не помогло ему против юнца. К тому же Хеймдалль отчётливо видел, как названный именем Локи переменился в лице, когда почувствовал приближение своего друга. Он всерьёз подобрался, в глазах его Хеймдалль разглядел ярость суровых северных земель, силу ветров и ледяных дождей. Юнец лишь внешне выглядел молодым, но глаза выдавали: за фасадом прекрасного юношеского лица скрывались надменность жестокого царя и сила сотни волков. Локи разорвёт их на куски, если потребуется, и всё ради охотника, которого он настойчиво удерживал за своей спиной, не давая ему выйти вперёд.
— Мы больше тебя не побеспокоим, — белокурый адепт склонил голову в покорно-примирительном жесте. Такого поворота в планах не было, поскольку спутники взглянули на лидера с отчётливым возмущением. — Мы уходим.
Никто не посмел задать так и повисший в воздухе вопрос. Они преодолели долгий путь ради возмездия, и вдруг Хеймдалль развернул их назад. Ночные гости, словно шутки ради явившиеся в чужие владения, разворачивались к Тору и Локи незащищёнными спинами и, не желая добиться отмщения, просто уходили к озеру.
— И дураку ясно: они что-то недоброе задумали, — Одинсон покосился на колдуна, с лица Локи спал морок, он провожал взглядом удаляющиеся силуэты. Козлы, казалось, тоже внимательно следили за неожиданно сдавшими оборону врагами.
— Любопытно даже, что он предпримет, — Локи недовольно глянул на Тора. — Зачем ты вообще показался, а?
— А мне не нравится, что ты меня закрываешь всякий раз, — не остался в долгу Одинсон.
— Не хотел будить, — уступчиво ответил Лафейсон. — Ты так сладко спал.
Тор не смутился, лишь недовольно скривился. Ну, что зря воздух сотрясать, чёрт своевольный всё равно по-своему сделает. Одинсон отозвал козлов, и те послушно испарились серебристым облаком.
Вернувшись в тепло уютной избы, Лафейсон зажёг пару свечей, подбросил поленья в подтопок. Его сорочка лежала на стуле, но разоблачаться он не спешил. Лафейсон задумчиво разглядывал корешки книг на полке, кот сидел на обеденном столе и мотал хвостом, как заведённый. Он пристально
