– Тогда зачем ты меня спасала?
– Потому что не привыкла проходить мимо, когда у меня на глазах умирает человек. Пусть даже такой проходимец, как вы!
– Я – кто?! – У Ормана потемнели глаза.
– Проходимец, – сказала я, правда, уже не так уверенно.
На всякий случай плотнее закуталась в покрывало и стала отступать в сторону двери. Особенно когда Орман поднялся и шагнул ко мне. На щеке алел след от моей ладони, но о пощечине я не сожалела, вот уж о ней – точно ни капелюшечки. Стоило об этом подумать, как у меня коварно закружилась голова. Комната перед глазами начала расплываться, стены пошли ввысь.
– О-ой-й, – тихонько сказала я, когда меня подхватили на руки.
– Когда-нибудь ты допрыгаешься, Шарлотта. И добегаешься. – Орман вернул меня на постель, взбил подушки и усадил прямо в покрывале, за которое я цеплялась, как за последний оплот. – Выпорю тебя так, что неделю сидеть не сможешь.
От такого заявления я на миг задохнулась.
– Вы не просто проходимец, – заявила, когда дар речи ко мне вернулся, – вы еще и извращенец.
– Ты это только что поняла? – он приподнял брови.
– Нет, это я поняла уже давно!
Вернула ему яростный взгляд, пытаясь понять, как далеко уйду в таком состоянии. В общем-то, у меня ничего не болело, кроме души (но душа не считается), а вот голова слегка кружилась. Слабость – какая бывает после долгой простуды с жаром, то накатывала, то отступала. По крайней мере, когда я только открыла глаза, я чувствовала, что могу горы свернуть. А сейчас разве что себе шею, если попытаюсь спуститься с лестницы.
– Уберите руку! – возмущенно сказала я, когда он поправил падающую на лицо прядку. – Уберите, я сказала!
– Какая ты сегодня воинственная. – Орман даже не отодвинулся.
Взгляд зацепился за вырез на его рубашке, раскрытый треугольником на груди, и я поспешно отвернулась. Не хватало еще пялиться на его грудь. На полуобнаженную грудь мужчины, который сидит рядом со мной на постели. Когда я завернута в одно только покрывало, и, скорее всего, этот мужчина вчера меня раздевал.
Какой кошмар…
Подумала бы я раньше, но сейчас вдруг поняла, что никакого кошмара в этой ситуации не вижу. Что вообще не чувствую по этому поводу никакого смущения.
– Спасибо, что справилась о моем здоровье, – насмешливо заметил Орман.
– Судя по вашему виду, у вас все прекрасно.
Он и правда выглядел гораздо лучше, чем вчера. От бледности не осталось следа, а на плече, которое вчера заставило меня пережить несколько самых страшных минут в моей жизни, не было даже повязки. Судя по свободным движениям, рука у него не болела от слова совсем. Вот и хорошо.
– У меня болит щека. – Орман перехватил мою руку и коснулся кончиками пальцев горячей кожи.
Я попыталась руку отнять, но тщетно.
– А чего вы хотели? – поинтересовалась ядовито. – Вчера, когда я попыталась вам помочь, вы меня оттолкнули.
– Ты поэтому дерешься, Шарлотта? – В глазах его заплясали смешинки.
– Я не дерусь.
– Дерешься. – Он прижал мою ладонь плотнее. – И удар у тебя хорошо поставлен. Осталось научить тебя обращаться с оружием…
– Что?!
– Я пошутил.
Прежде чем до меня дошел смысл его последних слов, он улыбнулся. Если бы на меня сейчас рухнул балдахин, я бы и то меньше удивилась. Улыбка преобразила его лицо настолько, что на миг показалось: передо мной другой человек. Незнакомец, которого я видела под маской в первые дни, до столкновения в коридоре Музея искусств. Наверное, так я его и представляла – в те минуты, когда пыталась мысленно снять с него маску и примерить улыбку на эти губы. Не сразу поняла, скорее почувствовала, что моя рука свободна. Пальцы Ормана коснулись моих скул, заключая лицо в арку ладоней.
– Я оттолкнул тебя потому, что во мне почти не осталось сил после открытия двух порталов. Я был магически истощен, Шарлотта, и с трудом сдерживался, чтобы не позволить магии вырваться в мир через меня.
– Могли бы быть и поласковее.
– Тогда не мог. Ты почти исчерпала ресурс своей магии, когда спасала меня. Настолько, что потеряла сознание. Ты могла погибнуть, глупая ты девчонка! – Голос его почему-то стал хриплым и низким, так не похожим на надтреснутый голос Ормана или певучий – мужчины из моих снов. – За одно это тебя стоило бы выпороть.
– Вы слишком часто говорите про порку. – Я смотрела в его глаза, не в силах отвести взгляд. – Меня это пугает.
