В лесу и так было не жарко, но сейчас стало еще холоднее.
– А потом?
– А потом, когда ты уже не сможешь сопротивляться, вырвется в мир.
Искры на его пальцах погасли, он остановился и развернул меня лицом к себе.
– Рядом со мной ничего такого не случится.
Рядом с вами может случиться гораздо худшее. Вслух я этого не сказала, но решительно отняла руку и отвернулась. Орману действительно все равно, во что превратится моя жизнь. Когда мы закончим обучение, мне не останется ничего другого, кроме как идти в содержанки.
– Снова думаешь глупости, Шарлотта? – поинтересовался он.
– Для вас это глупости, месье Орман? Глупости, что я, незамужняя девушка, стану жить под вашей крышей и сопровождать вас повсюду? Как вы предлагаете мне это потом объяснять?
– Будь ты замужней, объяснить это было бы гораздо сложнее.
Нет, он еще и издевается!
– Давайте вернемся, – я указала на мобиль.
– Ну уж нет. Я не для этого привез тебя сюда.
Меня подхватили под локоть и легко подтолкнули вперед.
– А для чего же? Показать живописно растущие деревья?
– Затащить тебя поглубже в лес и гнусно надругаться в грязи и снегу, разумеется.
Разговаривать с ним – себе дороже. Я молча пошла вперед, в звенящую тишину, нарушаемую лишь нашими шагами, да изредка шорохом веток и листьев, которые пощадила магия. Чуть подальше к этим звукам присоединился тонкий, пока что едва различимый звук бегущей воды. Дорога неожиданно пошла в горку, и Орман снова подал мне руку. Недолгий подъем закончился так же неожиданно, как и начался, а впереди, в окружении небольших холмиков и узких пологих берегов, притаилась заводь.
– Ирта, – произнес Орман. – Далеко забралась.
«По-моему, это мы далеко забрались», – хотела сказать я.
Хотела, но не сказала, потому что вода, которая зимой обычно либо черная, либо свинцовая, как ненастное небо, здесь была льдисто-голубой. Отражающиеся в прозрачной (едва тронутой легкой рябью) речной глади деревья расплывались, как краски под опрокинутым стаканом воды. Я подняла голову, чтобы взглянуть на кусочек неба, а после снова бросила взгляд на Ирту. В окружении берегов и занавеса укутанных снегом ветвей мы словно оказались отрезанными ото всего и ото всех. Это действительно было очень красивое место, даже сейчас. Могу только представить, какое оно летом.
Обернулась, чтобы сказать об этом Орману, но его здесь не было. Точнее, его не было со мной: стоя в двух шагах, он смотрел сквозь меня, сквозь этот лес, куда-то неизмеримо далеко. В этот момент меня посетила странная мысль, что иней его пряди удивительно сочетается с маленьким миром, в котором мы оказались. Где из звуков – только тихий шелест реки и наше дыхание. Я потерла начинавшие подмерзать руки, искренне жалея о том, что не надела шарф потеплее.
Почувствовав мой взгляд, он тоже посмотрел на меня. Посмотрел отрешенно, а потом шагнул ближе, стянул пальто и набросил поверх моего. Тепло и сандал окутали мягким шлейфом, это первое замешательство стоило мне возможности отстраниться. В следующий миг кольцо рук сомкнулось на моей талии, и тепла стало еще больше.
– Вы простудитесь, – почему-то хрипло сказала я.
– Мне это не грозит.
«Из-за магии?» – хотела спросить, но не успела: Орман снова меня поцеловал. В отличие от того, что было в мансарде, это вышло удивительно нежно. Сначала рта коснулось согревающее дыхание, и только затем – губы. Не пытающиеся подчинять, ласкающие невесомо и мягко. Тем ярче вышло прикосновение ледяной маски, я вздрогнула, когда холодный узор скользнул по щеке.
– И тебе тоже, Шарлотта, – произнес он, глядя мне в глаза. – Я не позволю тебе замерзнуть.
Сейчас.
Но что будет, когда мое обучение закончится?
Мысль об этом оказалась настолько острой, что я замерла. Ни один донельзя откровенный поцелуй, ни один даже самый порочный сон в мире не сравнится с осознанием того, на что я только что готова была согласиться.
Или уже согласилась?..
Желание поддаться мимолетному, яркому и пьянящему чувству было столь велико, что мне стало по-настоящему страшно.
– Давайте вернемся в город. – Я вывернулась из его объятий, оставляя в руках Ормана такое уютное пальто.
В лесу как будто стало холоднее: даже мягкий, кружащийся между деревьев снег больше не казался красивым. Обратно мы возвращались в молчании, но это и к лучшему. Мне нужно было подумать над условиями, принять которые я никак не могла. Ни коим образом, но что же тогда делать с магией? К кому
