Ольга, медленно, справа налево обвела взглядом, растянутое по фронту, построение воинов: фланги слишком далеко, решила она, они моей речи не услышат.
За помощью, обернулась к Демиру, но он уже все понял и быстро перестроил дружину. Теперь все будут слышать, о чем будет глаголать их правительница. Ольга не заставила их долго ждать:
— Дорогие побратимы! Хочу вас всех поздравить с великой победой, над превосходящим нас по численности ворогом, которую нам даровали наши боги! Нам сейчас трудно оценить их великое милосердие, проявленное к своим сынам! — Тысячи пар очей, с ожиданием и надеждой, были устремлены на Великую Воительницу. Все воины ждали от неё правды, а может быть и чуда: разъяснения событий, которые произошли совсем недавно.
И Ольга вновь заговорила. Речь её была медленной, громкой, певучей и напоминала былинную песнь, которую поют убеленные сединами, уважаемые гусляры.
Песня — речь завораживала, успокаивала, сглаживала всяческие переживания и сомнения, а главное — вселяла душевное равновесие и стойкость. Возрождала веру в божественную справедливость и их правоту!
Так, вдохновенно, вкладывая в речь всю свою израненную жизнью душу, Воительница Ольга со своими боевыми побратимами, никогда не говорила! И они не остались равнодушными. Вначале, среди воинов, возник легкий ропот. Постепенно он усиливался и скоро перерос в восторженный рев сотен и сотен ликующих гриден. В воздух полетели шапки (шлемы к тому времени были сняты за ненадобностью), боевые рукавицы. По строю покатились здравицы: «Слава нашим богам», «Да здравствует Отечество!», «Слава Княгине!» и каждый сопровождался троекратным «Ура».
Ольга глубоко, полной грудью вздохнула. С души начало спадать, сжимавшее все последнее время, напряжение.
На вопрос, какое отношение к победе имеет Воительница и за что её славят — мог бы ответить один только Ратища. Но его никто не спрашивал, и он этому был только рад.
Заночевать, Княгиня решила в брошенном лагере: воинам, за весь день, и маковой росинки в рот не упало, да и идти ночью по льду — не было никакой необходимости.
Пока дружина разгребала мусор и устраивалась в шатрах на ночлег — кашевары разожгли костры и приступили к готовке завтрака, обеда и ужина. Маленького победного пира.
Тем более, что в продуктах недостатка не было. Свои запасы еще не оскудели, а тут еще обоз Лиходеда добавился, в котором были такие вкусности, о которых ивельская дружина и не мечтала. Очи дружинников, которые занимались осмотром вражеского обоза, были прикованы к копченым свиным окорокам, огромным осетрам и белугам, завернутых в тонкую холстину и подвешенных на крючьях к потолку кибиток. Особое внимание — к полусотне десятиведерным бочкам, через дубовую оболочку которых, явственно сочился запах цветочного меда.
Княгиня милостиво позволила распечатать к трапезе столько бочонков, чтобы каждому гридю досталось не менее полутора полуштофов (полуштоф — 0,6 л) ароматного хмельного напитка. От такой дозы голову не потеряешь, но душу согреешь.
Пока шло приготовление к праздничной вечере, она решила побыть одной, вдали от суматохи и шума, для того чтобы подвести окончательные итоги, нынешнего похода. Вывела из лагеря, уже накормленного своего любимца и поехала в сторону берега. К уздечке она даже не притронулась, отдавая Бутону право, самому выбирать путь. Плавно покачиваясь в седле, она восстанавливала в памяти каждый день похода.
Неожиданно вспомнился рассказ купца Роландаса, неудавшегося друга и товарища князя Горазда. Его восхищение, мужественным поведением Романа, которое он узрел при посещении островной крепости. Сразу возник вопрос: встреча купца и Романа состоялась в конце месяца листопада, и тогда Роландас не заметил ничего странного в поведении князя. Тогда Роман был в здравом уме, и об упадке его сознания не было речи!
Как же могло случиться, что последние три луны заточения, сломали его полностью, превратив мужественного воина в безрассудное и безвольное подобие мужчины? Что с ним произошло за это время? Но она ясно понимала: если он сам ей об этом не поведает, то оны правды никогда не дознается.
Её грустные размышления прервались, не успев родить ответов на вопросы: Бутон неподвижно стоял на одном месте, приятное покачивание в седле — закончилось. Ольга огляделась и с удивлением обнаружила, что конь привез её к страшной полынье и что он остановился в двух саженях от тонкого льда, который успел образоваться в проломе.
Ничего жуткого она не зрела: огромная полынья, затянутая молодым ледком, Утопленники в ней не плавают, вмерзшего снаряжения не наблюдается, то — есть ничего не напоминает о трагедии, разыгравшейся здесь совсем недавно. Тем не менее, ужас осознания гибели в этом месте, сотен и сотен людей, вновь начал завладевать душой Воительницы.
Она, как завороженная, смотрела на этот лед, казавшийся безобидным и переливающий всеми цветами радуги, в лучах заходящего солнца. Отвести взор в сторону, сил не было! А главное — не было желания. Такое с ней было, когда она впервые попала на древнее капище и с божественным восторгом рассматривала деревянную, почерневшую от времени, статую бога — громовержца Перуна. Выходит, что полынья, такое же сакральное место, как капище?
Ответить себе на этот вопрос не успела: ледяной ожог, жгучей молнией, прошил тело от перста, где находился перстень Никомота, до самой макушки и
