– Про какую дочь идет речь? – подала голос Бьянка. – Разве чета Ириер не была бездетной?
– Я про Клару, – пояснила я. – Якобы племянницу его домоправительницы. Девушка сказала, что после смерти матери граф забрал ее к себе в дом. И написал на ее имя завещание.
– А, помню. – Бьянка кивнула. – В письмах есть отчет магической экспертизы, проведенной по всем правилам. Девушка действительно его дочь, в этом сомнений нет.
Я тут же зарылась в стопке. Нет, не то, чтобы я сомневалась в правдивости Клары. И вообще она мне нравилась. Но меня глодало некое неясное сомнение. Уж больно вовремя Клара объявилась со своей историей. И сразу стала наследницей огромного состояния.
Искать не пришлось долго. Почти сразу я увидела конверт, украшенный множеством официальных печатей. Распечатала его и с немалым облегчением прочитала заключение. Сходство крови у Клары и графа Грегора было несомненным, поэтому в родстве не приходилось сомневаться.
Ну хоть это радует. Значит, Ричард выбрал себе достойную спутницу. Не хотела бы я повторения той трагедии, что он перенес с Магдаллой.
– Позвольте? – спросил Норберг, неслышно подойдя сзади. Не дожидаясь моего разрешения, ловко отобрал у меня листок и пробежал его взглядом. Задумчиво хмыкнул.
– Очевидно, что это пустой след, – произнесла я, гордая своей сообразительностью. – Клара действительно дочь графа Ириера.
А внутри у меня все ликовало от восторга. Ричарду повезло! Он не связался с мошенницей. Пусть они поженятся, нарожают кучу детишек и живут долго и счастливо. Я почему-то не сомневалась, что Клара благосклонно примет его дочь. Ну, конечно, формально Ривия не дочь Ричарду, но он относится к девочке именно так.
Норберг еще раз медленно прочитал заключение. Как-то странно хмыкнул и взглянул на меня.
– А вам не кажется, Агата, что это очень странно? – спросил он.
– Что именно? – тут же насторожилась я.
– Вы уж простите, но я многое что увидел в памяти Фарлея Икстона. – Норберг виновато улыбнулся. – Грех было упускать такую идеальную возможность заглянуть в голову… не врага, конечно. Но человека, которого считаешь идеальным противником. Поэтому я в курсе истории Клары. И знаете, что я не понял тогда и что не понимаю до сих пор?
– Что? – хмуро спросила я, уже догадываясь, что он сейчас скажет какую-нибудь гадость.
– По всей видимости, граф Ириер давно подозревал своего брата в незаконных и страшных по сути деяниях, – медленно произнес Норберг. – Исчезновение племянницы домоправительницы многое значит. Потом – смерть его тайной возлюбленной и матери дочери. Но почему, несмотря на все это, граф забрал девушку к себе домой?
– Она же его дочь! – возмущенно вскинулась я. – Причем единственная!
– И именно поэтому на его месте я бы не впустил Клару в свой дом, – прохладно парировал Норберг. – Для человека с его связями, положением в обществе и деньгами ничего не стоило устроить девушку в самый лучший пансионат для благородных девиц. Лишь бы держать ее подальше от похотливого братца, который, к тому же, занимался распространением и продажей наркотиков. А он взял ее в дом, точно зная, что Вайнер постоянно тут бывает. Вы бы поступили так?
Я смущенно молчала. Так я о сложившейся ситуации не думала.
– Прочитайте. – В следующий момент Норберг положил передо мной книгу, которая его так заинтересовала. Его палец с безупречно подточенным ногтем уперся в одну строчку.
Я послушно прочитала вслух:
– Однако следует помнить, что в случае близких родственников могут быть ошибки. Поэтому ответственность за принятие решения лежит на заказчике.
Замолчала и выжидающе посмотрела на Норберга. Стыдно признаться, но я ничего не поняла. Что это значит? Какие ответственности? Какие заказчики?
– И что? – сухо спросила я. – Что это значит?
– Грегор и Вайнер были близнецами, – терпеливо пояснил Норберг. – Настолько похожими, что только родная мать и отличит. А что, если отцом Клары на самом деле является Вайнер? В таком случае магическая экспертиза теряет всяческий смысл. Никакой эксперт не дал бы однозначного ответа при такой ситуации.
– О, – многозначительно проговорила Бьянка.
– Бред какой-то. – Я нахмурилась. – Зачем Кларе врать о своем отце?
– Это же очевидно! – снисходительно сказал Норберг. – Деньги, Агата. Практически все преступления в основе своей имеют жажду денег. У Грегора и его жены не было детей. Да, титул Клара вряд ли получит, поскольку официально граф ее не признал. Но вряд ли ее это сильно расстроит с учетом того состояния, которое ей причитается.
– Все равно не верю. – Я упрямо покачала головой. – Грегор признал ее, поскольку написал завещание. То есть, у него все-таки была любовная
