Все пододвигаются ближе, рассаживаются вокруг стола. Прямо, Камелот. А я сменила Алису на Артура.
Сергей опускает взгляд, разводит руками:
Оцениваю его – всё-таки предстоит в команду брать. О таких говорят: пройдёшь мимо – не заметишь, невзрачный, тщедушный, взгляд бегающий, на лице прыщи. Глаза прозрачные, как чуть подкрашенная дождевая вода. Неприятный тип, и Юдифь вон на него недоверчиво смотрит, а она, пока что, мне единственная тут близка.
– Сергей, у меня есть подозрение, что мы с вами из одного мира, – улыбаюсь, – я из России двадцать первого столетия.
– О! Ещё и земляки! Удивительно просто! – вскидывает счастливые глаза. Так смотрят на дорого друга после долгой разлуки. Даже щемить начинало и хочется броситься на шею.
Но Юдифь обладает удивительной способностью спускать с небес на землю:
– Я тоже у вас была. И Фила знаю. И отца твоего. И Юрку, вот!
Бросает в холодный пот.
Почти забыла их, лица проступают, как через залитое дождём стекло. Но папа упрямо улыбается. Он всегда говорил:
Смаргиваю неуместную сейчас влагу, сжимаю ладошку Юдифь. Молодец, что вернула, а то ангел похитил мою душу и сунул себе в карман.
Но сейчас важнее Сергей.
– Как вы здесь очутились?
Расцветает: ждал этот вопрос, а никто не удосужился спросить.
Очень понимаю.
Начинает сбивчиво, торопится – вдруг не выслушают, перебьют:
– Ну, я вообще-то книгу писать начал, там, у себя… у нас… – многозначительно машет куда-то за спину, – даже выложил несколько глав. «Битва за розу». Пара дней – и она в топах, рейтинги зашкаливают. Все пиратки сразу слили. И, что называется, проснулся знаменитым… Весь инет гудел.
Да уж, я помню, с каким восторгом Маша рассказывала об этой книге!
– Но тут произошло странное. Текст понёс, как лошадь, – и сам торопится, брызжет слюной, хотя все замерли и не будут перебивать. – У меня вырвало вожжи, и на лихом вираже захода в очередной топ, меня выбросило сюда. Куда, правда, не сразу сообразил.
– То есть, вас затянуло в свою же книгу?
– Я думал, что мою. А потом увидел, что всё другое. Не я придумал этот мир, он был всегда.
– Вот! – зло вскрикивает Юдифь. – Подслушал и ещё и вывернул перед всеми!
– Откуда же мне было знать, что ты есть? – виновато разводит руками, но сожалений нет, лишь любопытство творца, то самое, что начинается с:
Тодор молчавший до сих пор и сидевший, сложив на груди руки, презрительно хмыкнул:
– Что, ушлёпок, всерьёз думал, что сочинишь меня?
– Ты-то как раз вышел очень похожим моего главгада, – возвращает ему ухмылку Сергей, – а вот с твоим батей – сложнее. Он как тот герой, которого совсем не ждёшь, но он нагло влазит в текст и оттяпывает себе самые лучшие сцены.
Теперь Тодор уже ухмыляется довольно, как сытый кот, и жёлтые глаза также по-кошачьи лукаво поблёскивают:
– Батя у меня огонь!
– Вот да, – вклинивается в разговор Юдифь, – и меня спас.
– До сих пор твою фотку хранит!
– Да ну! Вот же дед!
Вер кашляет в кулак, Юдифь хохочет:
– Не ревнуй!
Они напоминают родных, и мне становится теплее. Теперь уже чёрной кляксой расплывается Бэзил.
– О нашем писательстве, – говорю, – Великий Охранитель отозвался нелестно. Сказал, мы только призываем миры и подслушиваем то, что в них происходит. А если нам не нравится, переписываем на свой лад, и это губит мир. Выбивает его основы.
– Страшно, – ёжится Сергей. – Представляешь, какая ответственность.
– Да, а в вашем мире ещё и эти, что из Призванных миров всё тянут, – добавляет Юдифь.
– Ого! А есть такие? – чувствую, как по позвоночнику пробегает холодок. Она кивает. – Это уже опаснее! Сергей, нам нужно возвращаться скорее!
– Я ж не против, но на «Харон» никак не попасть без билета, а билетов нынче не достать.
