Грохот медных крыльев и ветер в лицо. И земля уменьшается быстро.
– Мы летим в Залесье же? – ору.
– Докторишку твоего захватим! Пригодится!
Он полный маньяк: заставляет нас со Стивеном обняться и связывает.
Гадский Тотошка, что затаился, теперь скачет вокруг и тявкает:
– Жених и невеста, тили-тили-тесто. Тесто засохло, а невеста сдохла!
Нашёл развлекуху! Ну я вернусь! Ну задам!
А пока нас, упелётнутых, Тодор хватает и тянет вверх. Груз на верёвочке. И когда вылетаем к красной пустыне, за нами срываются несколько жутких крылатых тварей.
– Superbia, Гордыня, грех первый, – доносится от Тодора. – Выше не взлетает никто. Но пусть попробуют догнать.
Стивен, который обнимает меня, раскраснелся весь.
– После такого мне придётся женится на вас, – усмехается он и взвивает мне волосы горячим дыханием.
Ржу, но внутри тепло и смутительно. И что он так близко.
– Я современная, – говорю. – И без брака можно.
– Зато я старомод…
Дальше только «ааааааааааа», потому что Тодор нас швыряет прямо к подножью Розы. Его можно понять: гордыни обложили вон, а с грузом – какой махач!
Вот и сбросил балласт.
Сдирает перчатку, лапа горит, в другой – плеть.
Удачи тебе, ангел.
Продержись.
Распутываемся, и мчусь к листку, на который надо лечь.
Стивен привязывает меня, нажимает рычаги, в которые тычу, успевая приговаривать:
– Варварство! Форменное варварство!
Говорю ему:
– Вам нужно опустить венчик вниз. Вон той штукой.
Он кивает, сосредоточенный и странный.
Потом уже не вижу ничего: шип вонзается в сердце, меня выгибает дугой и проваливаюсь во мрак. Прихожу в себя от прикосновения дрожащих пальцев к волосам, тихого шёпота и слёз.
Зеньки разлепляю с трудом. Зырю, а его полны ужаса и восторга.
– Я видел богиню, – говорит прерывисто и серьёзно, – теперь можно умирать.
– Эй, – подаюсь вперёд, падаю ему на грудь, – а кто жениться обещал?
Смеётся тихо, гладит по спине. Так хорошо. Млею, растекаюсь.
– Мы жахнули?
– Ещё как!
Нахожу силы на лыбу.
И тут – раздаёт гудок. Никогда прежде таких не слышала, будто трубит кто! Тяну шею и… Мамадарагая! На нас, по рельсам, что лежат прямо на воздухе, несётся «Харон».
Поезд праведников.
Дождались!
Глава 19. В тебе – спасение!
…выхватывают у смерти и тянут вверх.
Мокрую, злую, вопящую.
– Урод! Отпусти! Не смей возвращать меня в этот жуткий мир! Не хочу! Не хочу!
Посылаю всех, колочу его, хотя непросто, когда тебя держат и тащат по воздуху.
Окно спальни он открывает заклинанием и швыряет меня внутрь, как куклу. Качусь по кровати.
Упасть не даёт, хватает за лодыжку и тянет к себе. Ставит вертикально, прямо на постели – сейчас я почти с ним вровень, впервые не надо задирать голову, чтобы увидеть глаза. Они полны гнева и отчаяния.
Одежду – прилипшую, ледяную – он буквально сдирает с меня. Дорогой шёлк с треском расходится под сильными пальцами.
