«Узнал что?»
То, что через десять-пятнадцать минут узнает она сама – возможно, ничего. Возможно, она узнает, что ее интуиция просто дала ложную тревогу, и тогда пустой особняк с темными окнами и запертой дверью покажется ей искуплением и прощением за все прежние жизненные грехи. Подумаешь, ошиблась… Вздохнет испуганно и облегченно, решит, что внутренняя сирена просто решила ее пробудить, чтобы ошибок вскоре не случилось. Лин поблагодарит, даже встанет в пустом дворе на колени, прямо на холодную обледенелую дорожку.
Роштайна она дождется там же – объяснит ему, подъехавшему, мол, «наотдыхалась», хочу обратно.
И уже никогда-никогда до конца службы не возьмет выходной.
На том же самом углу Ортон и Тамат-драйв, где утром она забегала в супермаркет, такси снова попало в пробку.
Белинда зло выругалась вслух, высыпала мятые купюры водителю на плечо и выскочила из салона, не попрощавшись.
В своей жизни Лин не единожды испытывала страх. Разный. Что не заплатят за работу вовремя, что не то блюдо приготовила на ужин Килли и добрых слов от него не услышит. Боялась его преследования, когда украла деньги, боялась побоев. Боялась похода в Лес Духов.
Но так, как испугалась сейчас, когда увидела, что окна особняка темны, а входная дверь открыта настежь, она не боялась никогда – до моментальной потери ориентации, до спазмов удушья и приступа сердцебиения.
Машины Ивара на подъездной дорожке не было.
«Беда – орал разум, – беда!»
Вор, если бы то был просто вор, никогда и ни за что не оставил бы открытой дверь…
В дом Лин влетела с широко распахнутыми от ужаса глазами и полной, насколько это возможно при панике, боеготовности.
Тусклого света опрокинутого торшера в гостиной оказалось достаточно, чтобы моментально разглядеть лежащего на ковре перед диваном, одетого в парадный выходной костюм Иана. Иана с перерезанным горлом.
Она рухнула на колени рядом с ним, уже задыхаясь от собственных слез…
– Иан… Опоздала, Иан…
Он еще дышал. Лежал, зажав себя за подбородок так крепко, будто пытался удушить, а сквозь плотно сомкнутые пальцы лилась, будто и не было преграды, горячая кровь.
Роштайн хрипел, а глаза – почти уже стеклянные – были полны ужаса и смотрели куда-то вдаль. Не то на потолок, не то на второй этаж.
– Скорая? Пожалуйста, быстрее, ножевое ранение в шею! – Лин орала в трубку адрес усадьбы так громко и четко, будто на том конце работал глухонемой.
Роштайн силился вытолкнуть из искромсанного горла звуки.
– Вам нельзя говорить! – Белинда бросила сотовый на ковер; приложила свои пальцы поверх его руки, попыталась вспомнить, знает ли, что нужно делать при подобных ранах, но память схлопнулась, как словившая фатальный вирус система. – Лежите, врачи сейчас приедут… Простите меня, я опоздала, простите… Дура, дура!
Он продолжал смотреть за нее. А после неимоверным усилием поднял с пола руку и указал куда-то пальцем.
Интуиция тут же взвизгнула резаной свиньей – Лин молниеносно обернулась.
На втором этаже, одетый во все черное, стоял человек – вор.
«Точно, дура!»
Оставить Роштайна, броситься в погоню?
Думать ей не дали. Человек, стоящий на балконе второго этажа, вдруг совершил движение, которое боевая система Белинды-бойца моментально распознала как угрозу с приоритетом высшего порядка, – выдернул чеку.
И бросил мини-гранату, из тех, что использовались не для того, чтобы разрушить дом, но нанести максимум ранений людям, прямо в них.
Темно-красное свечение вокруг кольца Белинда уловила на автомате (значит, у нее нет даже трех секунд, и Иана оттащить она не успеет), а после упала на Роштайна сверху, целиком прикрыв собой.
Когда раздался хлопок, от которого в комнате повылетали стекла, она почувствовала себя так, будто ей в спину, бедра и ноги одновременно воткнули тысячу ножей.
Кажется, когда носилки с Ианом закатывали в Скорую, а ей настойчиво предлагали поехать в больницу – «девушка, вы истекаете кровью!», – разум Лин был не здесь, где-то еще. Он был где-то, когда ее глаза смотрели на то, как на фоне ночного неба крутятся мигалки – красная и синяя – вестники беды. И она в эпицентре. Кто-то в форме объяснял ей, что вор к моменту прибытия служб безопасности скрылся, что бежать за ним не имеет смысла – данные автомобиля, на котором он уехал, уже помещены в базу розыска.
Ей помнилось, как лязгнула тяжелая дверь медицинской кареты – Иан лежал в ней с закрытыми глазами и дышал через кислородную маску.
С неба валил снег; всю заднюю поверхность тела жгло иголками, но боли Белинда не чувствовала – она не могла выкарабкаться из шока. От того, что
