мятежников.
Но тут случилось непредвиденное. Огонь тонко заточенных и хорошо просмоленных, чтобы лететь в любую погоду, стрел мятежных лучников, словно смертельный водопад, низвергшийся со склонов холмов, нанес огромные потери надвигающемуся неприятелю. Никто не ожидал засады и потому, пойманный врасплох, пеший отряд сасенаров запаниковал. Это снизило темп наступления, но, увы, едва ли ослабило его. Лордам все же удалось, находясь под завесой щитов теснить мятежников, призывая к отступлению. Плюс к ним на подмогу пришли боковые подразделения, придавая фронту вид дуги.
Но бунтари не были бы бунтарями, если так легко сдавались. Тут же в бой последовали два оставшихся пеших отряда с правого и левого флангов, плотно беря сасенаров в кольцо. Обстрел лучников сиу с зеленых вершин нанес войску противника серьезные потери, заставляя ряды тесниться ближе друг к другу. В итоге они сомкнулись так плотно, что невозможно было вести развернутый бой. Стрелы наполняли воздух свистом, слышным за милю. Солдаты, поддавшись инстинкту, прижимались друг другу, строй баталии нарушился, а воины, зажатые соратниками, не могли нормально сражаться.
В ход вступила кавалерия. С мечами и пиками наперевес конница сасенаров пошла в атаку. Ей удалось пробить окружение пеших отрядов сиу с правого фланга, дав возможность своему войску отступать. Тогда молодой, но невероятно талантливый генерал Лисбук, командующий кавалерией, решил опередить ситуацию и разделил конницу правого крыла на две половины. Одна из них пошла в обход стоявшей напротив нее конницы сасенаров. Те повели себя предсказуемо, именно так, как хотел генерал Лисбук, — развернулись, чтобы отбить атаку противников. А в это время к ним в бок влетела оставшаяся часть кавалерии.
Коннице сасенаров пришлось воспользоваться помощью пешего отряда, который к тому времени прорвал блокаду и постепенно пятился назад. Вместе в ожесточенной борьбе им удалось и отбиться от той части конницы, что пошла в обход, и отогнать пришедшую с бока подмогу. В этот момент пешие отряды мятежников, что держали в кольце войско сасенаров, подоспели на помощь коннице, и возобновилась атака с двух направлений. Это был час жестокой рубки, унесший с собой сотни жизней и заполнив полевой госпиталь Джерома новыми изувеченными больными.
Среди которых оказался и Дейви. Весь ужас и жестокая усмешка судьбы состояла в том, что братья не виделись со времен начала войны и встретились лишь на последней битве, причем один из них оказался на операционном столе другого. Джером бросил все силы и внимание, чтобы спасти руку брату, плечо которого чуть надвое не разрубил вражеский топор. Гвендалине пришлось опоить Дейви снотворным, так как боль была адская. Но даже такие сильные обезболивающие средства не смогли унять страшнейших мук, что обрушились на молодого человека, пока доктор буквально собирал его руку по частям и скреплял ее нитью из конского волоса.
Дейви кричал, что Джером — не врач, а мясник и таким образом мстит ему за детские проделки и за то, что он больше пользуется вниманием женщин, чем старший брат. А также он снова рвался на поле боя, говоря, что там не так страшно, как в
А в это время в миле от госпиталя войско сасенаров прорвало оборону сиу и пошло в наступление. Но как только это свершилось, казалось, сами противники дали солдатам легиона спокойно углубиться в их ряды, попятившись назад и отступая. Довольные бегством врага, сасенары пустили всю основную силу — конницу вперемешку с пешими отрядами — вперед, и только после поняли, с чем связано такое легкое отступление мятежников. Их просто-напросто загнали в ловушку. Прямо за спинами бунтарей располагалась болотистая местность, которую сиу усугубили волчьими ямами и шипами против конницы. Солдаты проваливались, стали тонуть, попытались повернуть обратно и ринуться назад, но попали под ноги своей же конницы. Тут же на них обрушился ряд граненых мятежных стрел. Началась давка. Солдаты сасенаров в панике метались из стороны в сторону, не зная, где лучше найти смерть: под вражеским мечом или в болотной трясине.
Огромный размер армии легиона сейчас сыграл с ней злую шутку. Сесенарам понадобилось слишком много времени, чтобы перестроить свои ряды и попытаться отразить нападение сиу. Мятежники воспользовались дезорганизованностью войска легиона и обрушились на них всей своей массой. Попытки оказать сопротивление провалились. Лучники остались в тылу, а пешие войска, лишенные их поддержки, не могли справиться с мечами и копьями бунтарей. Сасенары были отрезаны от главного командования, прижаты к болоту и сбились в тесную неорганизованную толпу.
По рядам сиу прошел победный клич. Крики донеслись до лагеря, где в одной из палаток, стоя на коленях, Оливия молила богов помочь ее мужу в праведном деле. Она не спала всю ночь, готовя Ханлея к войне, а с утра не вставала с колен, рыдая и умоляя богов присоединиться к ним. Но, похоже, пока они были глухи к ее просьбам. Услышав, радостные вопли, она воодушевилась, но тут же печально опустила руки. Эта радость ненадолго, и если боги не вмешаются, не видать им победы как своих ушей.
Это понимал и Ханлей. Напряженно глядя, как ликуют его соратники и как недоуменно и испуганно переглядываются между собой генералы сасенаров, наблюдая за поражением своих войск, мужчина морально готовился к самому худшему. И оно наступило, едва одна маленькая снежинка, крутясь в воздухе, легла ему на перчатку. А затем с неба постепенно пошел снег, который со временем только увеличивался, превращаясь в обильный снегопад.
В этом году зима выдалась совсем бесснежная. И хотя серое небо над головой этим хмурым утром и могло быть предвестником резкой смены погоды, Леланд не был так наивен, чтобы надеяться на изменчивость климата.
— Люсиус, — мрачно проговорил он.
Стоявший рядом Уиттейкер поежился, но совсем не от внезапного холода. А вот солдаты вокруг, одетые лишь в легкие мундиры, стали шевелить
