— Почему мы пошли через пустошь? — спросила она однажды. — Ведь до Кинсейла с Корка идет отличная дорога.
— Потому что на дороге нас всегда легко отыскать, — спокойно ответил Йен.
— Это как-то связано с людьми, которые хотели тебя убить?
Мужчина удивленно нахмурился.
— С какими людьми?
Аманда была поражена. Еще в начале пути она сообщила ему, что за ним ведется охота, а он не придал этому значения.
— С теми самыми, чей разговор я подслушала у гостиницы.
Йен снова задумался, а затем равнодушно пожал плечами.
— Нет, это связано с оберджини, на которых ты произвела впечатление.
Девушка не верила своим ушам. Так это все из-за нее. Йен просто пытается ее защитить.
— Ну, неужели тебе не интересно, кто организовал все это?
Судя по его лицу, Макинтошу в самом деле это было неинтересно.
— Таких, как я, всегда кто-то хочет убить, — равнодушно ответил мужчина.
Также он все время был начеку, и днем и ночью. Он одним взглядом охватывал всю территорию, постоянно был настороже, а его рука всегда находилась на уровне меча. А еще его походка. Он двигался быстро, но при этом почти бесшумно, с кошачьей грацией, но в каждом движении чувствовалось напряжение.
Аманда видела не единожды, как передвигаются те, кто вернулись с войны на побывку. Эта была походка тех, кто привык скрываться и нападать каждую минуту, тех, кто не раз смотрел в глаза смерти. Война не щадила никого: ни сиу, ни сасенаров. Как бы девушка ни судила лордов, защищающих легион, прежде всего они были людьми, которых дома ждали жены и матери. Но у сасенаров были военные школы и академии, а у бунтарей — лишь безрассудная отвага и безумное желание победить. Хотя на поле боя все едины.
И вот об этом не раз говорили они в пустоши, лежа у костра и глядя в ночное небо. Угольки потрескивали, успокаивая и расслабляя, легкий ветерок шевелил волосы на их головах. Жизнь казалась такой простой и безмятежной, будто и не было в ней этих страшных событий, уносящих человеческие жизни, не было и врагов, а лишь все те же родственники и друзья, которых не разделяли баррикады.
— Однажды мой брат Джером написал, что, наверное, больше никогда не сможет спокойно спать, — сказала в один из вечеров Аманда, задумчиво глядя на потухающие угольки. — Я думаю, это из-за того, что слишком много умирающих людей прошло через его руки. Сам понимаешь — окровавленные бинты и тряпки, образы изувеченных солдат, сухая констатация смертей людей, за каждым из которых стояли слезы безутешных вдов и матерей, а также малышей, оставшихся сиротами.
Но Аманде не стоило поднимать эту тему. По крайней мере, с человеком, бывавшим на полях сражений. Его лицо тут же обострилось от болезненных воспоминаний, а в ушах послышались так часто мучившие его стоны и вопли тех, кого забрала земля.
— И к этой жизни ты стремишься? — зло спросил он.
Аманда смутилась, но не обиделась, понимая, какие чувства мучают сейчас Йена.
— Я лишь хочу помочь.
Он тоже хотел. Просто адски желал, чтобы эта бесполезная битва прекратилась. Именно поэтому и поддержал решение легиона использовать их волшебное оружие и лично вызвался доставить его до места назначения. Ведь чем быстрее война закончится, тем меньше жертв она заберет.
— Всегда легко считать врагов безликими монстрами, — не сразу отозвался он, шевеля палочкой угольки в костре. — Но как бы ты ни пытаешься защитить свой рассудок, абстрагируясь, прячась за образом безликих масок недругов, реальность проникает в твое сознание, и образы погибших, корчующихся в болях, стенающих солдат, не отпускают тебя ни днем, ни ночью. Лишь ожесточенное сердце, да инстинкт самосохранения немного помогают тебе не бередить душу.
Он замолчал надолго. Аманда испугалась, что затронула эту тему. Теперь-то она видела, как тяжело Йен переживает все, что происходит сейчас. Ей стало настолько стыдно за свои оскорбительные слова, что даже возник минутный порыв вымаливать у него прощение.
Когда она уже думала, что Йен больше ничего не скажет, он произнес:
— Но так бывает только на поле брани. Возвратившись в мирную жизнь, первое время я особо тщательно мыл руки — мне казалось, что они глубоко испачканы в крови. — Он сардонически улыбнулся. — Сейчас такого нет, конечно. Но иногда, когда я вижу какую-нибудь старушку в траурном платье или плачущего ребенка, невольно думаю, уж не я ли лишил их кого-то близкого.
На этом вечер у костра посреди пустоши был окончен. Дальше было много других подобных вечеров, но больше Аманда не поднимала эту тему. Теперь они уже не были врагом и пленницей, а просто мужчиной и женщиной, волей судьбы оказавшихся по разные стороны баррикад и соединенные здесь в этом самом месте.
В основном говорили о детстве, вспоминали забавные истории. Оказалось, что между ними было много общего. Например, они оба рано потеряли матерей, но Йен еще лишился и отца, будучи подростком. Мужчина не говорил это напрямую, но Аманда умела слышать сквозь строки и пришла к выводу,
