— Гвендалина, в полевом госпитале достаточно пациентов, требующих твоего внимания. Поэтому будет лучше, если ты займешься им, а не будешь целый день сидеть возле одного, — суровый голос, а последовавший за ним такой же взгляд Джерома заставили девушку, сидевшую возле койки Патрика Маллоу, виновато покраснеть.
— Уже иду, — пообещала она, направив в сторону доктора извиняющуюся улыбку. И как только Джером скрылся за дверью, Гвендалина смущено глянула на любимого пациента.
Патрик уже чувствовал себя лучше, хотя голова по-прежнему кружилась. Но благодаря заботам сестры милосердия, не отходившей от его постели ни днем, ни ночью, он уверенно шел на поправку.
Когда Маллоу вернулся в себя, то тут же потребовал увидеться с Йеном, о существовании которого во время минувшего сражения и не подозревал, пока вместе с другом не попал в полевой лагерь сиу. Теперь они виделись каждый день.
Благодаря воистину волшебным рукам Гвендалины и ее лечебным настойкам Йен встал на ноги и уже мог передвигаться без посторонней помощи. Патрик тоже все чаще вставал с кровати, его уже не мучили долгие головные боли, но заботливая помощница доктора, тем не менее, уделяла ему куда больше внимания, чем остальным пациентам.
— Ревнует, — Патрик подмигнул Гвендалине.
— Нет, — с грустной уверенностью заявила девушку. — Не ревнует.
С тех пор как мужчина появился здесь, между молодыми людьми возникли доверительные отношения. Патрик видел, что Джером нравится помощнице, и его огорчало, что упрямый тупоголовый доктор не видит тех тоскливых взглядов, что Гвендалина посылала ему.
— Могу помочь, — участливо предложил он. — Разыграем взаимную влюбленность, чтобы потрепать доктору нервишки. Вы как?
Девушка печально улыбнулась.
— Увы, с Джеромом Маккормиком этот номер не пройдет.
Патрик подарил ей долгий пытливый взгляд, а затем вздохнул.
— Я понимаю вас. Тяжело ощущать, когда тот, кто небезразличен, видит в тебе лишь друга. Но у меня хотя бы есть осязаемый соперник. А у вас?
— А у меня всего лишь никогда не было шансов, — полушутя ответила Гвендалина, — Ни в детстве, когда я бегала за Джеромом, его братом и сестрой, как щенок, ни сейчас, когда отправилась вслед за ним на войну.
— Сестра. Вы имеете в виду молодую жену моего друга Йена?
Девушка кивнула, и Патрик призадумался.
— Вы же видели их обоих. Странный брак, не находите?
Гвендалина покачала головой.
— Я бы так не сказала. Аманда всегда знает, чего хочет, и ведет себя соответственно. Ничего удивительного, что ваш друг почувствовал ее силу и уверенность.
Патрик не стал с ней спорить. Судя по тому, что он слышал о ней и, зная вкусы Йена, мужчина был уверен — эта женщина должна быть особенной, раз Макинтош решил жениться на ней.
— А мы с вами, — протянул он, — значит, пара отверженных?
Гвендалина положила руку на спинку кровати и посмотрела на Патрика изучающим взглядом.
— Похоже на то, — кивнула она.
Джером нашел Йена у небольшого озера в ста метрах от лагеря, отрешенно глядящего на воду. Макинтош еще не мог обходиться без трости, но постепенно пытался от нее избавиться. Сейчас он, опираясь на здоровую ногу, стоял ровно, гордо держа прямую спину. Доктор ухмыльнулся, думая, что если бы не Гвендалина, ходить Йену всю жизнь на костылях.
За то время, что Макинтош находился в госпитале сиу, мужчины смогли, если не подружиться, то хотя бы найти общий язык. Их объединила любовь к одной женщине, непокорной мятежнице с серо-зелеными глазами. Поначалу Йен и Джером не очень доверяли друг другу, но постепенно разговоры об Аманде сблизили их. Молодой доктор делился с новоиспеченным мужем своей кузины ее детскими проделками, а Йен с задумчивой улыбкой слушал Джерома, мечтая встретиться со своей возлюбленной и просить у нее прощения.
Джером видел, что Макинтош скучает по своей жене и страстно желает воссоединиться с ней. Поэтому та новость, которую он собирался ему сообщить, определенно придаст Йену жизненных сил.
Он подошел ближе к мужчине и окликнул его. Йен, насколько быстро позволяла ему больная нога, обернулся.
— По-моему, тебе не следует так далеко уходить от лагеря, — деловито посоветовал Джером, но в глазах его плясали смешинки.
— Ты знаешь — я вряд ли далеко убегу на одной ноге, — парировал Йен.
— Не прибедняйся, сасенар. Если ты соберешься бежать, мы и на трех ногах тебя не догоним.
