Способность ориентироваться в пространстве, без сомнений, можно развить с помощью тренировки, что гарантированно увеличит размер соответствующего участка мозга. За последние четырнадцать лет Магуайер доказала: если провести два года за изучением схемы лондонских улиц, увеличится гипоталамус — ключевая для ориентации в пространстве область мозга. Правда, позже я узнаю, что этот набивший оскомину пример нейропластичности вовсе не так однозначен, как кажется на первый взгляд. Но пока я об этом не подозревала и, блуждая по Берлину, очень надеялась, что вскоре мой мозг станет больше похож на мозг таксиста, чем на мозг вечного потеряшки.
Тогда меня интересовало одно: как добиться этих изменений в собственном мозге. Конечно, я могла бы подать заявление на получение лицензии таксиста в Лондоне и провести следующие три года, пытаясь выучить наизусть расположение всех улиц, но давайте честно: у меня нет на это времени. В любом случае, я решила написать Элеанор Магуайер — вдруг она захочет проверить мои способности и поможет догнать лондонских таксистов по уровню развития пространственных навыков. В ответ я получила очень вежливый отказ: извините, профессор Магуайер слишком занята и не может в ближайшее время пригласить вас к себе в лабораторию. «А может быть, я могу ей позвонить? Наш разговор займет меньше часа», — спросила я. Простите, ответили мне, ее график расписан на ближайший год. Так я получила очень вежливое, но однозначное: нет. Не интересно.
Пришлось бросить все силы на поиск других исследователей, занятых темой ориентации в пространстве. И, честно говоря, я рада, что все сложилось так, как сложилось, ведь в итоге мне удалось найти кое-что неожиданное и даже более интригующее. Группа немецких ученых подошла к вопросу навигации с другой стороны. Они не стали фокусироваться на данных нам от природы возможностях. Вместо этого исследователи попытались
Звучит невероятно круто — к тому же мне такое подключенное к голове чувство направления принесло бы огромную практическую пользу. Я много времени провожу, пытаясь утомить свою молодую овчарку, чтобы пес пришел домой и спал без задних лап, пока я буду работать, — но ориентируюсь я так плохо, что мне просто страшно самой вести его в новые неизвестные места. Так что куда глаза глядят мы ходим только по выходным. Мой муж Джон ориентируется до неприличия хорошо: как бы далеко мы ни ушли, он всегда помнит, где оставил машину; а еще у него есть сверхъестественная способность, срезая дорогу, всегда выходить к нужному месту. Мне же достаточно всего на пару поворотов отойти от автостоянки, и ориентироваться я буду не лучше, чем если бы мне завязали глаза и хорошенько покружили на месте. Просить меня показать, где осталась машина, почти так же эффективно, как просить меня взлететь. А ведь работа на дому дает огромные преимущества: можно хоть каждый день исследовать английскую сельскую местность. Кроме того, теперь у меня появилась потребность перегружать фокус внимания и/или думать творчески — идеальное оправдание, чтобы лишний раз побродить на свежем воздухе. Но я не делаю этого — слишком боюсь потеряться среди холмов, где нет мобильной связи. Не дай бог, оголодаю, и придется думать, не съесть ли свою собаку.
Вот почему в этот дождливый сентябрьский день я встретилась со Сьюзан Вахе, членом команды, ответственной за создание пояса feelSpace — прототипа системы навигационного помощника, который постоянно отслеживает, с какой стороны от пользователя находится север, и вибрирует в нужной точке. Обычно, потерявшись, я пользуюсь простой стратегией: выбираю направление и просто иду, надеясь на лучшее, — и в этот раз мне повезло. Когда я наконец добралась до нужного перекрестка, я почувствовала такое облегчение, что обняла Сьюзан, как старую подругу. Наверное, она очень удивилась.
Этот feelSpace — дорогая игрушка. Мне пришлось несколько месяцев изводить электронными письмами босса Вахе, профессора Питера Кёнига из Университета Оснабрюка, чтобы уговорить его разрешить мне на шесть недель увезти этот аппарат домой. Их предыдущие исследования показали, что шести недель должно быть достаточно, чтобы мой мозг адаптировался — если он вообще способен это сделать. И именно Сьюзан мне надо благодарить за то, что Кёниг в итоге согласился мне помочь. Вскоре я узнала, что Сьюзан — заядлый оптимист, вообще не склонный к волнениям. Мы впервые встретились как раз после того, как я закончила с оксфордским исследованием, так что у нас тут же завязался разговор о моих попытках изменить свой негативный взгляд на мир. Сьюзан призналась, что никогда не ожидает худшего и никогда не волнуется. «С чего бы мне думать, что я ужасный человек? Я не ужасный человек!» — говорит она так, будто никогда в жизни не слышала ничего более странного. Благодаря ее очарованию, энтузиазму и готовности доверить абсолютно незнакомому человеку разработку ценой в 2000 евро, Кёниг в конце концов и согласился на эту авантюру — и вот я приехала в Германию, чтобы пройти инструктаж по использованию feelSpace.
Сьюзан рассказывает мне о функциях этого ремня за парой огромных порций пломбира в одном из берлинских торговых центров. Здесь, судя по всему, принято есть мороженое по вечерам — то есть я вроде как погрузилась в местную культуру. Хотя этот вечер я представляла себе по-другому. Утро я провела, пытаясь найти достопримечательности с помощью собственного мозга и дешевой карты из киоска туристической информации, так что вечером надеялась продолжить скитания с абсолютно новым чувством — способностью ощущать магнитное притяжение севера. Но такие пристегнутые к поясу и работающие от батарейки чувства, к сожалению, нельзя использовать под проливным дождем.
Так что нам пришлось заказать наименее угрожающего вида пломбир и просто обсуждать этот уникальный ремень. Сьюзан говорит, что волонтерам из предыдущих экспериментов, носившим его в течение шести недель, удавалось значительно развить свое ощущение направления. В итоге они просто переписывали свои внутренние карты, ориентируя их на север. Во время проведения исследования Сьюзан еще была студенткой и вошла в число
