вышли из «объединенки» и создали самостоятельные организации.
— Отлично! Важно было начать! — радостно воскликнул Михайлов. — А где Мясников?
— Собирался к тебе. Заканчивает проект Манифеста Минского комитета РСДРП (б).
— Хорошо. Пока он придет, давай, Иосиф, подумаем, как нам наладить дело политического образования сотрудников милиции. У меня подготовлено кое-что из литературы. Первое занятие проведу я, следующее — ты. Вообще же надо создать пропагандистскую группу из наиболее подготовленных большевиков. Взгляни-ка, — Михайлов пододвинул к сидевшему через стол Гарбузу несколько исписанных листов бумаги и вырезки из газет. — Здесь кое- что из высказываний Владимира Ильича Ленина о милиции. Вот, например, — он взял лежавшую сверху вырезку из газеты, — его статья, опубликованная в «Правде» еще 20 апреля. Послушай: «Введение рабочей милиции... есть мера, имеющая огромное — без преувеличения сказать можно: гигантское, решающее — значение, как практическое, так и принципиальное. Революция не может быть гарантирована, успех ее завоеваний не может быть обеспечен, дальнейшее развитие ее невозможно, если эта мера не станет всеобщей, не будет доведена до конца...» — Михайлов на секунду оторвал взгляд от бумаги. — Посмотри, как четко Ленин определяет задачи милиции: «Всенародная милиция — это значит, что контроль (за фабриками, за квартирами, за распределением продуктов питания) обязан остаться не на бумаге... Всенародная милиция — это значит, что распределение хлеба пойдет без «хвостов», без всяких привилегий для богатых». Короче говоря, бери изучай. А сейчас — ко мне. Мясников найдет нас там. Я тут набросал одно заявление. Так вот, пока Соня будет его печатать, а я диктовать, ты, дружище, вскипятишь чай.
— Михаил, но ведь ночь на дворе. Твоя жена накостыляет нам по шее и вытурит вон, — взмолился Гарбуз.
— Ты плохо знаешь мою жену, Иосиф. Тем более где я сейчас, в два часа ночи, машинистку возьму?
— Что за заявление?
Пока они спускались на первый этаж, шли по длинному коридору, Михайлов объяснил:
— Ты же знаешь, после того как я отказался по требованию этой соглашательской публики уйти с поста начальника милиции, Минский губернский комиссариат состряпал даже обвинение против меня, вызвал специальную правительственную комиссию из Петрограда и подобрал кандидатов на мое место...
— А фигу они не хотят? — на ходу бросил Гарбуз.
— Конечно, не хотят, но они ее получат в виде этого самого заявления.
Он отпер дверь и тихо сказал Гарбузу:
— Обожди минутку, я разбужу Соню. Он прошел в спальню, зажег свет. Соня спала, свернувшись под одеялом калачиком. Вдруг стало жалко будить ее. Но что поделаешь, заявление к утру должно быть отпечатано, да и Мясников придет не в гости — надо срочно печатать Манифест.
Михайлов наклонился и губами прикоснулся к щеке жены. Соня вздрогнула, открыла глаза и, увидев мужа, обвила руками его шею:
— Пришел? Сейчас встану, напою тебя чаем.
— Я не один, Сонечка, со мной Иосиф.
— Обоих напою.
— Этим займется Иосиф, а тебя я хочу попросить о другом.
— Понимаю. Только ты ступай к Иосифу, я оденусь и приду.
Михайлов позвал из прихожей Гарбуза и проводил его на кухню:
— Вот, дорогой Иосиф, аппарат под названием печь, вот вода, чайник, дрова за печкой. Приступай, а мы пошли работать.
Гарбуз молча принялся возиться у печи, а Михайлов через несколько минут уже диктовал. Гарбуз невольно прислушался к его ровному, неторопливому голосу: «Ныне все более и более обнаруживается тенденция превратить милицию в административный полицейский аппарат типа старой полиции. Ей навязываются чуждые по существу функции политического сыска и органа политической борьбы... Губернский комиссариат делает определенные попытки подчинить милицию комиссариату...»
В этот момент в коридоре послышались шаги и вошел Мясников. Как всегда, аккуратный, подтянутый, бодрый.
— Вот они чем занимаются! — весело проговорил он. — Как будто нет дела более приличествующего данному времени и месту.
— Что ты имеешь в виду? — отвечая на рукопожатие, спросил Михайлов.
— Ну, сон хотя бы. Что вы тут сочиняете? — Мясников склонился через Сонино плечо и прочел то, что она успела напечатать. — Так, «работники милиции отказываются подчиняться представителям центральных властей и выполнение их требований считают для себя необязательным». Правильно. И еще обязательно напиши, Михаил, что работники милиции видят свою задачу в организации общественной безопасности и в поддержании революционного порядка, а отнюдь не в политическом сыске.
— Так и напишу, — мягко улыбнулся Михайлов. — А чтобы тебе не было скучно, пока я тут закончу, иди на кухню и помоги Иосифу готовить чай.
— Охотно! — ответил Мясников. Через минуту с кухни послышался его голос: — Эй, хозяева, а где заварка?
— В столике слева, — громко ответила Соня.
Вскоре Михаил Александрович закончил диктовать, прочитал текст и поцеловал Соню:
