Через полчаса Шяштокас уже прохаживался у входа в Губернаторский сад. Антонова появилась минута в минуту.
— Ну, как дела?
— Дела у прокурора, а у нас маленькие и притом темные делишки. Где покойник?
— Какой покойник? — переспросила Антонова, но тут же спохватилась: — Ах, Альгис, ну и шутки! Любомир дома. А вы что, уже готовы?
— Естественно, мадам. Если угодно, я вам кое-что покажу.
Они направились к стоявшему за углом сада автомобилю, и Антонова сразу же узнала Дмитриева.
— Великолепно! — От радости она даже хлопнула в ладоши. — Когда приступите к делу?
— Если не возражаете — немедленно.
— Господи! Я так долго ждала этого момента. Что я должна делать?
Шяштокас оглянулся и уже серьезным тоном сказал:
— Ступайте домой и любыми средствами вытащите своего Любомира на улицу. Придумайте сами, что ему сказать.
— Не беспокойтесь, я просто выведу его на прогулку. Только скажите: где вы хотите это сделать?
Шяштокас решил покуражиться:
— Помнится, у нас был на этот счет разговор. Но, если хотите, все произойдет у вас на глазах.
— Здесь? Прямо на улице? Альгис, голубчик, а нельзя ли где-нибудь подальше? Я, скажем, поведу его гулять на тот берег Свислочи, а там отлучусь, ну, вроде как по нужде...
Шяштокас сделал вид, будто задумался, а затем предложил:
— Я хотел, чтобы вы сами видели нашу, так сказать, работу. Ладно, сделаем иначе. Вы с ним прогуливаетесь, мы подходим и говорим, что мы из полиции...
— Из милиции, голубчик, из милиции, — поспешно поправила его Антонова.
— Да-да, из милиции. Предлагаем ему пройти с нами, садим в автомобиль и увозим. Но это несколько усложнит дело... Понимаете?
Шяштокас играл вдохновенно: он явно выторговывал дополнительную плату. Антонова, не мешкая, нервно согласилась:
— Хорошо, хорошо, я учту это при расчете.
— О, мадам, заранее вам благодарен. Тогда идите и не забудьте сунуть ему в карман какой-нибудь документ.
— А это зачем?
— Дорогая, — усмехнулся Альгис, — не будете же вы настаивать, чтобы труп, весь в крови, в грязи, мы в качестве доказательства, что дело сделано, везли к вам прямо домой?
— Да-да, вы правы. Я придумаю что-нибудь.
— Ну, тогда в путь. Когда мы его увезем, идите домой и готовьте наш гонорар, после чего можете приступать к подготовке похорон.
Антонова ушла. Шяштокас, убедившись, что Алексей Крылов и еще два товарища последовали за ней, быстро направился к автомобилю.
Дмитриев встретил его озабоченным вопросом:
— Слушай, а как же мы его увезем, когда я даже не знаю, как эта железная телега заводится?
— Ручкой, дорогой, ручкой. За руль сяду я. И до конца квартала как-нибудь доеду. А там, за углом, меня сменит шофер, которого ты сейчас пойдешь предупредишь.
Дмитриев быстро исполнил поручение и присоединился к Шяштокасу. Потянулись томительные минуты ожидания. Полчаса, час... Шяштокас начал уже жалеть, что не оговорил с Антоновой запасный вариант — на случай, если муж откажется пойти с нею на прогулку. Но тревога оказалась напрасной: они одновременно увидели шествующую вдоль ограды Губернаторского сада парочку. Перешли на другую сторону с тем, чтобы пропустить Антоновых вперед. Шяштокас тихо сказал:
— Глядя на них со стороны, можно подумать, что это благополучнейшая в мире чета.
— А что такое «чета»?
— Ну, супруги, муж и жена.
— Ага, ясно. Ну что, пошли?
Они перешли улицу. Шяштокас сел за руль, а Дмитриев взял рукоятку и начал заводить мотор. Крутить пришлось долго. Дмитриев уже начал выходить из себя, а тут еще, вытирая со лба пот, увидел расплывшееся в улыбке лицо Шяштокаса. Не выдержал — и чертыхнулся. Как будто именно от этого мотор чихнул и наконец заработал. Дмитриев сел рядом с Шяштокасом:
— Что, смешно?
— Очень. Ты сорок два оборота сделал. Запомни это число: следующий раз продолжишь счет.
— Нет уж, извини, следующего раза не будет — твоя очередь. Альгис, стой! Мы уже их обогнали.
— Вижу.
