на правах друга семьи, возила туда своих знакомых. Я хотел сделать ремонт дома, и она сказала, что эти люди могут быть мне полезны. Они действительно были из Смоленска.
— Да, у меня еще вопрос, — оживился Антон Михайлович. — Дело в том, что за ваше убийство Людмила Андреевна сегодня же обязалась выплатить вознаграждение. Но лишь после того, как ей будет предъявлено доказательство вашей смерти. Не уговаривала ли она вас, когда вы собирались на прогулку, взять с собой какой-нибудь документ?
— Да, я еще не мог сообразить, зачем это понадобилось, — растерянно пробормотал Антонов. — Взял только рецепт, его вчера выписал мне доктор. Мы договорились, что во время прогулки зайдем в аптеку и получим это лекарство. — Антонов достал из кармана большой кожаный кошелек, извлек из него рецепт и положил на стол. — Вот. Господи, где взять силы, чтобы пережить все это?
— Крепитесь, силы вам действительно понадобятся. Ради вашей же безопасности мы вас пока, до завершения операции, оставим здесь. Ну, а чтобы вам было о чем на досуге подумать, перейдем ко второму вопросу. Мы предлагаем вам рассказать обо всех махинациях и аферах, которые были вами осуществлены в бытность управляющего банком, и возвратить присвоенные деньги. — Крылов увидел, что Антонов хочет возразить, поднял руку. — Подождите, выслушайте меня внимательно. Во-первых, вы сами видите, что мы уже кое-что знаем. Добавлю: компетентные люди, которым мы это поручили, несколько дней тщательно и не без успеха изучают банковские документы. Во-вторых, мы изобличили гражданку Журавкину в поджоге и убийстве вашей супруги и дочери, а также в подготовке еще одного убийства — речь идет о вас. Ей нечего терять, она сама выдаст нам деньги, драгоценности и, конечно, расскажет о вас все, что ей известно. Так не лучше ли вам чистосердечным признанием облегчить свою судьбу? Вот над этим подумайте хорошенько. С учетом военного времени.
Едва Шяштокас и Дмитриев сдали Антонова дежурному, как появился запыхавшийся Алексей Крылов.
— Ну, Альгис, и заставил же ты нас поволноваться, когда машина вдруг начала дергаться и прыгать, как коза.
— Зря волновался, дорогой: если понадобится, я и паровоз поведу, даже в аэроплан сяду.
— Ну, расхвастался! — махнул рукой Алексей и тут же стал докладывать подошедшему Антону Михайловичу: — Товарищ начальник отделения...
— Ладно, не валяй дурака, — одернул отец сына. — Итак, чем занималась вдова после того, как увезли на смерть ее мужа?
— Не стала терять времени. Пришла домой, выпроводила служанку и с полчаса чем-то там занималась. Затем появилась во дворе с эмалированным ведром и лопатой. Пошла в сад и в дальнем углу закопала это ведро. После этого вошла в дом и минут через двадцать появилась уже в другой одежде. В руках у нее был небольшой чемоданчик. Возле банка ее дожидался уже знакомый нам Злобич. Пошли к нему домой, оттуда она вышла минут через пять одна и уже без чемоданчика. Быстро возвратилась к себе и показалась на улице только минут через пятнадцать. В руках — опять-таки небольшой чемоданчик. Направилась по Петропавловской вниз, в сторону реки. Хлопцы пошли за ней, а я — сюда, как и было приказано.
— Прячет что-то у своих знакомых, — задумчиво проговорил Антон Михайлович. — Даже Злобича не забыла. Интересно, скажет он нам об этом или нет?
— Поживем — увидим, — отозвался Шяштокас. — Я думаю, Антон Михайлович, что торопиться не надо. Пусть побегает по знакомым, а когда набегается, мы пойдем по этим адресам.
— Я тоже так думаю, — согласился Крылов-старший. — А когда вы явитесь к ней с докладом, что дело сделано?
— Я считаю, завтра или даже послезавтра.
КОНЕЦ «ОБЪЕДИНЕНКИ»
Последнее совместное с меньшевиками собрание состоялось точно в назначенный день и час. Выступивший с докладом Михайлов подверг уничтожающей критике враждебную деятельность меньшевиков и внес предложение о выходе большевиков из «объединенки», которую — как организацию — он назвал «политическим трупом». Меньшевики пытались сопротивляться, но на выступление каждого из их ораторов отвечали два-три большевистских. В конце концов меньшевики под общий смех покинули зал. После этого председательствующий Мясников поднял руку, требуя тишины.
— Товарищи! Недавно Михаил Александрович Михайлов как председатель Совета крестьянских депутатов и председатель его исполнительного комитета принимал участие в работе Всероссийского съезда крестьянских депутатов. На съезде он встречался и беседовал с товарищем Лениным. Попросим товарища Михайлова выступить.
Зал на секунду притих, а затем вздрогнул от бурных аплодисментов. Михайлов, взволнованный, шел к трибуне и в последний раз прикидывал, что он скажет.
На Всероссийском съезде большевики были в меньшинстве, однако избранный в президиум Михайлов попросил слова и внес на рассмотрение проект резолюции о неотложной безвозмездной передаче земли крестьянам и необходимости создания правительства, пользующегося абсолютным доверием народа. Эсерам и меньшевикам, практически руководившим съездом, удалось эту резолюцию отклонить. Михайлов, расстроенный и злой, сел на место, и тут
