Опыт динамичной статики.
Третью ночь
Нашим бешенством пляшут бесстыдные очи,
Очумелым тайфуном у сердца —
Набаты и взрывы,
И лязги и стук.
Пусть для других это — вкусный постельный кусочек,
Для меня — Магдалина, Пришедшая ночью к Христу.
Соскочивши с ума, мы у жизни легенду украли,
Цепи с ночи сорвали,
Блеснули уйти в Навсегда.
В серых сукнах недель
Менестрель
С гениальной актрисой сыграли
Перевитый огнями безумный последний спектакль.
Разве важно, что я — Дон-Кихот и игрушечный рыцарь?
Я же знаю, что стоит мне в Мир прокричать—
Сотням девушек пальцы кусать
И в истерике биться
От пылающей зависти к нашим угарным ночам.
Наши крики плетутся призывным узором фазановым,
Раскалённая сталь наших тел —
Ни стоять, ни лежать, ни сидеть.
И когда опустился шурша примелькавшийся занавес,
Вместо нас—
Только пепел сгоревших живыми людей.
Вы ушли как и те…
Как десятки, как сотни, как тысячи…
Будет снова мне сердце кровавить весна.
Но резцом Вашей страсти на многие месяцы высечен
На надгробии сердца кроваво-уродливый знак.
Вы ушли —
И усталые стуки реже.
И какое мне в эту минуту до гибнущих в буре Европ,
Если только что Я, понимаете — Я пережил
Новый всемирный потоп?
От махрового цвета души — обгорелые клочья,
Даже пепел
Танцующий ветер раздул.
…Пусть для других это — только постельный кусочек,
