даже что-нибудь произойдет, он не испугается. И наоборот, если у человека есть ожидание угрозы, то он будет бояться всего, даже собственной тени.
Страх не осознан. Страх почти всегда включает фантазии, домыслы, основанные на незнании того, чего человек страшится. Поэтому со страхом сложно бороться. Страх иррационален. Человек не всегда может объяснить, чего и почему именно он страшится. Страх может и вовсе не осознаваться. Известен хрестоматийный случай с маниакальным насильником и убийцей, в ходе психоаналитического исследования которого удалось установить, что у его матери были трудные роды и при рождении ему нанесли родовую травму. Повзрослев, он бессознательно мстил всем женщинам за ту боль, которую испытал при рождении. В данном случае страх, ненависть и агрессия слились в его бессознательном.
Мы желаем то, чего боимся.
В своем «Дневнике» Серен Кьеркегор отмечает: «Страх – это желание того, чего страшатся, это симпатическая антипатия; страх – это чуждая сила, которая захватывает индивида, и все же он не может освободиться от нее, да и не хочет, ибо человек страшится, но страшится он того, что желает. Страх делает индивида бессильным, а первый грех всегда происходит в слабости; потому-то он по своей видимости случается как бы безотчетно, но такое отсутствие сознания и есть настоящая ловушка». По Кьеркегору, тот, кто через страх преступил закон, с одной стороны, невиновен, так как страх и неведение подтолкнули его к этому, а с другой – виновен, поскольку он сам погрузился в этот страх, который все же любил, хотя и опасался его.
Согласно немецкому философу и социологу Теодору Адорно, именно в традиционных обществах, в которых сохранилось строгое воспитание со стороны отца, основанное на страхе перед ним, более велика вероятность формирования агрессивных и деструктивных в будущем личностей. В данном случае ненависть и агрессия, порожденные строгим воспитанием, частыми наказаниями, а порой и прямым насилием над личностью ребенка, слиты в его бессознательном с любовью к отцу. Эта любовь автоматически может переноситься на чувство страха. Человек получает удовольствие от агрессивного поведения, так как оно снимает напряжение в бессознательной сфере его психики.
Мартин Линдстром в книге «Buyology» писал, что основным чувством, заставляющим людей покупать, является страх. Гуру нейромаркетинга прав: страх лежит в основе чрезмерного потребления. Однако на страхе держится не только экономика, но и политика, он является основой тоталитарного политического режима. Чтобы продлить годы своего правления, лидер порой создает ситуацию угрозы благополучному существованию граждан, внушая им, что только с его помощью можно успешно справиться с возникшей угрозой.
Тоталитарные режимы, ограничивая свободу граждан, лишают их многих удовольствий, порой счастья самоопределения и самореализации, но зато дарят весьма обманчивое ощущение безопасности, защищенности со стороны сильного руководства.
Однако мало кто догадывается, что поведение диктатора, в свою очередь, также определяется страхом, страхом потерять контроль над массами, а значит, и власть.[64] Таким образом, страх порождает страх. Круг замыкается.
Неудивительно, что основной тенденцией современного общества является гипертрофирование угрозы. СМИ с успехом порождают людей, боящихся все и вся. Общество массового потребления представляет собой тотальную индустрию страха. Перефразировав известное выражение, можно сказать, если бы страха не было в природе, его стоило бы выдумать, ведь власть, тем более власть денег, без страха невозможна. Впрочем, не стоит во всем винить систему. Человек сам желает бояться.
Так он пытается вывести внутренние страхи и тревогу за пределы собственной сущности, то есть трансцендировать их в окружающую среду. Согласно второму закону энтропии, система сохраняется посредством постоянного выведения энтропии за свои пределы. Таким образом система сохраняет порядок внутри себя. Иными словами, не будучи в состоянии победить свой внутренний страх, человек вынужден искать объекты вовне. Спрос на страх находит предложение, и его потребление экспоненциально растет.
Страх создает напряжение, а напряжение, как уже неоднократно подчеркивалось, отнимает удовольствие. В связи с этим особенно привлекательно выглядит вера в загробную жизнь человека, идея о рае или буддийская идея о реинкарнации. Если смерти нет, то нет и страха, а значит, и напряжения.
Другим способом преодоления страха смерти является творчество, делающее своего создателя бессмертным. В творчестве автор занимает место Бога, творя собственный мир, который продолжит существовать даже после его ухода. Поэтому люди, посвятившие себя творчеству, в меньшей степени боятся смерти. Множество упоминаний об этом можно найти и у самих поэтов от пушкинского «Памятника» до песни Шевчука «Это все».
Страх – сильнейший из врагов удовольствия. Он невидимо, неосознанно проникает в душу через потаенные лазейки, блокируя принятие решений, мешая ожидать удовольствие и заставляя отказаться от него. Только принятие идеи о невластности смерти над пространством и временем позволяет освободиться от страха и направить энергию на созидание, дарующее высшее из всех наслаждений. Но, к сожалению, не только страх ворует удовольствие. Путь к нему преграждает и чужая воля.
Чужая воля ворует удовольствие
Нет решений – нет удовольствия от решений. Не будет решений, не будет и большей части удовольствия. К сожалению, современная жизнь полна различного рода обстоятельств, значительно влияющих на наши решения. Порой их давление настолько непреодолимо, что мы вынуждены отдавать право выбора на откуп неведомой силе.
Достигая результата посредством решения, которого человек не принимал, он все же получает удовольствие и спокойствие: его затраты окупаются, однако эффект ничтожно мал по сравнению с тем, какое удовольствие он мог бы получить, если бы принял решение сам.
Можно привести множество примеров, когда одно и то же действие приносит разное удовольствие в зависимости от степени его осознанности.
