Пришпорив зверя, генерал повернул к замку.
«Твой новый дом, герцогиня фон Мейердорф», — язвительно подумала я и зажмурилась от ударившего в лицо ветра. Виверна пошла на снижение.
Если бы меня спросила Юлька, на что похож замок фессалийского генерала, я бы назвала его замком киношного Дракулы. Каменные стены почернели от времени и влаги, две защитные башни, крытые черепицей, торчали, как окровавленные клыки, мост через пропасть был поднят, и я едва не завизжала, когда виверна ухнула вниз, брюхом на острые зубцы крепости. Но ничего страшного не произошло. Я почувствовала жесткий толчок и задержала дыхание, слушая только стук собственного сердца и оглушающее хлопанье кожистых крыльев. Потом воздух рассек кнут и гулко ударил о каменную плитку.
— Довольно прохлаждаться, моя дорогая, — донесся язвительный голос генерала, и грубая ладонь похлопала меня пониже спины.
Я возмущенно распахнула глаза:
— Что вы позволяете!
— В чем дело? — хмыкнул его сиятельство. — Я ваш законный супруг и могу хлопать жену по тем местам, по каким посчитаю нужным.
Не слушая моих возмущений, он стащил меня с виверны. Я только теперь осознала, как неприлично задралось мое платье. Подбежавший горбун ростом с генерала, но вдвое шире его в плечах, ловил поводья, одним глазом косясь на виверну, другим ощупывая меня. Я встряхнулась и гордо вскинула подбородок:
— Что? Цирк приехал?
Пытаясь вывернуться из туго связавших меня лент, я дергала плечами и извивалась всем телом, производя, должно быть, приятное впечатление для мужских глаз. Зрачки горбуна заблестели, и он ухмыльнулся одним уголком губ, но кнут свистнул снова и перепоясал нахала прямо по горбу.
— Куда пялишься, скотина? — процедил генерал. — Я тебя на кол посажу, собаку! Распоясались, твари! Живей высказал почтение ее сиятельству герцогине Мейердорфской!
Горбун надсадно задышал, кривясь от боли и держась за пострадавшую спину, согнулся в поклоне, промычав что-то невразумительное.
— А теперь пшел вон, свинья! — Генерал пнул горбуна под зад и, сжав мне руку выше локтя своими жесткими пальцами, потащил по аллее.
— Вы так обращаетесь со всеми женщинами? — спросила я, когда горбун с рычащей виверной остались позади.
Каменный двор, почти полностью лишенный растительности, со стенами, увитыми сухим плющом, походил на колодец и навевал жуть.
— Со всеми, — сквозь зубы ответил генерал.
— Почему?
— Слишком много болтают.
— Но вы еще меня не знаете!
— Знаю достаточно, чтобы уже захотеть отрезать ваш язык.
Я вспыхнула, но промолчала. Мы свернули на боковую аллею, и тут я увидела первую статую. Сделанная из грубого ноздреватого камня, она изображала молодую женщину со стертыми чертами лица, ладони крепко прижаты к груди, голова слегка откинута назад, нагое тело до пояса обвил плющ. Я остановилась, холодея от странного предчувствия, и не могла оторвать взгляд. Мне показалось, что выемка в нижней части ее лица раньше была распахнутым в крике ртом.
— Любуетесь? — раздался тихий голос генерала. Он встал рядом, нагнув голову и нервно постукивая по бедру рукоятью хлыста. — Это Жоржетта, моя первая жена.
— А… — только и смогла выдавить я.
Его губы изогнула жуткая усмешка.
— Я еще был молод и неопытен и убивал быстро, слишком быстро. Поначалу это было очень неприятно. Теперь… теперь даже немного скучно.
— За что? — шепотом спросила я.
Жуткая фигура с изъеденными коррозией очертаниями вызывала во мне страх.
— Ни за что, — равнодушно отозвался генерал. — Идемте, фройлен, я устал и хочу принять ванну.
Он потянул меня по аллее, выложенной темной брусчаткой и усаженной шиповником. Через несколько шагов мне попалась вторая фигура — она сохранилась лучше первой и тоже была обнаженной, одной ладонью девушка прикрывалась внизу, вторую тянула к высокой груди, окаменевшие глаза смотрели с тоской, пышный водопад волос катился за спину и тоже окаменел. За второй девушкой стояла третья — в пеньюаре, за ней — четвертая, пятая…
— Эту зовут Агата, — буднично говорил генерал, чеканно отбивая по брусчатке шаг, и его слова были такими же четкими и ледяными. — Бедняжка боялась мышей, но василиск страшнее любого мышонка, не так ли, фройлен? А это маленькая Гретхен, слышали бы вы, как она кричала. — Генерал поморщился и потащил меня быстрее, словно желая поскорее миновать это жуткое место. — Там стоят Катерина и Луиза. Они даже чем-то неуловимо похожи. Обе румяные и живые… были. А вот эта прелестница — Тереза. Видите, как она нахмурена? О, это не девица, а сущее наказание! Дочь громовержца, не иначе! По темпераменту вы с ней похожи, моя дорогая Мэрион. Вот только Тереза бесновалась, лишь оказавшись в моем замке, вы же
