— Я понимаю ваше негодование, фрау, — бросил Ганс через плечо. — Вы только что по счастливой случайности избежали смерти. Но представьте, что на краю пропасти может стоять целая страна.
— Ваша?
— Наша, — с нажимом ответил адъютант. — Через пару дней на королевском балу состоится встреча послов Кентарии и Альтара, и его сиятельство — гарант нашей безопасности. Если он не явится на эту встречу, некому будет вести переговоры и представлять интересы Фессалии.
Я хотела что-то сказать, но за зеленой стеной из плюща раздался плаксивый и уже узнаваемый мной голос Игора:
— Ваше сиятельство, позвольте пойти? Виверн накормить надобно…
— Без тебя накормят, — пьяно проговорил генерал. — Пой, говорю!
— Голосом не владею…
— Застрелю, скотина! Пой! Денег нет, счастья нет!
— Все прошло, Августин! — скрипуче подхватил Игор.
— Ах, мой милый Августин, все прошло, все! Кидай!
Кряхтенье, свист, выстрел и звон стекла.
— Попал! — закричал генерал и загорланил во всю мощь:
Мы завернули за живую изгородь и очутились на небольшой полянке, окаймленной розовыми кустами, на газоне лежал поливочный шланг. Под ноги мне подвернулось бутылочное стекло, я вскрикнула и взмахнула руками, чтобы не потерять равновесие. Оба — генерал и конюх — повернулись ко мне. У Игора выпала из рук пустая бутылка и покатилась по постриженной, блестящей от росы траве. Генерал пошатнулся, переступил сапогами, в руках дернулось дуло охотничьего ружья, и я испуганно остановилась.
— В гроб ложись, смерти жди, — прохрипел генерал не то слова из песни, не то приказ, икнул и взвел курок. — Не боюсь никого! Ни дьявола, ни призраков! Все прошло, все!
Его лицо исказилось, уголок рта ритмично подергивался, как в нервном припадке, растрепанные волосы липли ко лбу, и порванный ремешок от очков был завязан вокруг головы на тугой узел.
— Ваше сиятельство! — прокричал вставший рядом со мной Ганс. — Жива она. Видите? Жива.
— Я жива! — закричала тоже. — Вот я стою, говорю с вами. Проклятие не сработало.
— Врешь, — зарычал генерал, и дуло ружья описало полукруг. — Никто не выживает под взглядом василиска. Мой ненавистный отец… и Мартин… и Тереза… и Гретхен… все прошло, все! Теперь осталось и мне…
Он повернул ружье и, вскинув голову, ткнул дулом в подбородок. Я вскрикнула, Игор повалился на траву, и только Ганс быстро сориентировался. Метнувшись в сторону, он подхватил лежащий на земле шланг, обернулся ко мне:
— Фрау, вентиль, пожалуйста!
Я сразу поняла и крутанула торчавшее из земли колесико. Из резиновой кишки ударила струя, которая сшибла генерала с ног. Ружье выстрелило, я снова завизжала и зажала уши ладонями. От отдачи генерал не удержался на ногах и плюхнулся на задницу. Ружье откатилось в сторону, Ганс бросил шланг, метнулся к господину и пинком отшвырнул ружье подальше, в кусты.
— Довольно, — задыхаясь, проговорил он. — Ваше сиятельство! Фрау Мэрион не призрак и не покойница. Проклятие не сработало.
— Как… — начал генерал и умолк.
С халата ручьями стекала вода, черные брови над очками прыгали, нервный тик по-прежнему дергал щеку, а я стояла, растерянная и немного испуганная, не зная, что делать теперь.
— Как, — повторил генерал, все еще сидя на траве и покачиваясь не то от изумления, не то от хмеля. — Этого не может быть… Жива?!
— А вы, конечно, уже приготовили живописное место для моей статуи, — хмыкнула я. — Веселитесь, палите по бутылкам, распеваете песни с конюхами. Празднуете, одним словом.
— Праздную? — переспросил генерал, недоуменно оглядываясь по сторонам.
Игор скулил, лежа на траве и не поднимая головы. Ганс закрутил вентиль, потом уверенным шагом подошел к господину и встряхнул его за ворот халата.
— Ваше сиятельство, — твердо сказал он. — Поднимайтесь, пожалуйста. Покутили — пора и честь знать, надо на боковую, а там…
