было бы предстать и перед правителем, пресветлым Радилитом, хотя, будь моя воля, остановилась бы на наименее приметном. Но Бенара, наставляя меня, была непреклонна.
– Первое впечатление самое важное, – заявила она, поджимая губы и покачивая изумрудами в ушах. – Ты не смеешь позорить дом Гриндфолд ребячеством или плебейскими замашками. В первую встречу с принцем ты обязана выглядеть представительно и в меру роскошно. Помни: ты будущая леди Черной Пустоши и будь любезна выглядеть соответственно!
Я потрясла головой, отгоняя мысли о Бенаре, которые вызывают тоску в груди, подальше и, швырнув халат на кровать, принялась облачаться.
Сначала надела плотные черные чулки, кружевной пояс с подвязками, нежно-фисташковые панталоны и лиф в тон. Затем темно-изумрудный корсаж с черным кружевом. Продев руки в рукава я, надувая щеки, потянула завязки на платье в стороны, сетуя, что магический резерв не восстановлен, и все приходится делать руками.
Когда платье, наконец, село, выбрала самый скромный и, в то же время, самый роскошный из шейных платков. Тончайшая черная ткань, прозрачная, как вуаль, украшенная нежным кружевом и россыпью мелких изумрудов. Вместо того, чтобы прикрыть содержимое глубокого декольте, она только привлечет к нему внимание.
Представив чужие взгляды, устремленные куда не положено, я закусила губу, но вспомнив, что сверху буду надежно задрапирована плащом, вернулась к туалету.
На чуть влажные после купания волосы нанесла несколько капель специального масла, и локоны тут же заструились ровными блестящими волнами. Я уложила их в высокую прическу, которую закрепила с помощью шпилек, каждая из которых украшена крохотным изумрудом и бриллиантовой крошкой.
Бледное изможденное лицо присыпала пудрой, тщательно маскируя круги под глазами и покрасневшие от слез крылья носа. Выбрав дорожные перчатки, проверила, на месте ли черные туфли из плотной кожи. Несколько раз перебрала содержимое дорожных сундуков. Когда в десятый раз убедилась, что все вещи целы и лежат на своих местах, дверь содрогнулась от ударов.
Не успела ответить, как из-за двери раздалось громогласное:
– Диларион! Малыш!! Папа пришел!
Дракончик заверещал, словно и вправду услыхал рев отче, а я с облегчением бросилась к двери и открыла Морскому Быку.
Вместе с главным корабельным коком в каюту вкатился кругленький Люсьен, степенно вошел Висьен и даже забежало несколько поварят, которые внесли два переполненных подноса.
– Завтгак, леди, – патетично произнес Люсьен, указывая на уставленные яствами подносы, которые поварята водрузили на низкий столик.
Морской Бык нежно потерся щетиной о Дилариона, который мгновенно оказался на могучем плече и наполовину прорычал, наполовину промурлыкал:
– Соскучился по папе, малыш?
Дракончик в ответ заверещал так, словно я тут била его смертным боем, все то время, пока они с Морским Быком не виделись.
Кок покосился на меня неодобрительно. Но, когда взглянул на Дилариона, который белкой метнулся по волосатой руке и принялся лакать кровь из плошки прямо навесу, взгляд великана снова потеплел.
– Вы бы пегекусили, леди, – промокая уголки глаз кружевным платочком, пробормотал Висьен. – Мы все очень стагались… для вас.
Не желая обидеть поваров, я присела и даже притронулась к предложенным блюдам, но вкуса не ощутила и что ем, не заметила из-за пощипывающей пелены перед глазами.
Собрав волю в кулак, вежливо поблагодарила всех за участие, а вмиг просиявшим поварятам дала по серебряной монетке с гордым профилем пресветлого Радилита.
Повара что-то говорили наперебой, желали мне доброго здоровья и счастливого замужества, а принцу Карлу Сварту много здоровых наследников.
Но когда я задала вопрос Морскому Быку, все разом замолчали.
– Сможете ли вы простить меня, уважаемый Морской Бык? – робко спросила я.
Кок так изумился, что чуть не выронил плошку с исправно лакающим Диларионом.
– Это за что же, леди? – через минуту спросил он.
Я смяла салфетку.
– Ну как, – пролепетала я. – Команда и некоторые ее члены пострадали по моей вине… Я имею ввиду мою высадку на остров.
Морской Бык громогласно захохотал.
– Это вы называете, пострадали, леди? Да ведь ни один ни ноги, ни руки не лишился. Что там! Глаза у всех на месте! А что попинали дураков малость, так в море без этого нельзя! И думать забудьте эту вашу блажь – на свой счет брать! Вы лучше ешьте. Ведь пока до замка доберетесь, стемнеет уже!
– Или на бегег полюбовались бы, – вставил Люсьен. – Чем себя изнутги ггызть…
– Для пищевагения опять же, полезнее, – добавил Висьен.
