опрокинулась. Черные крупинки взлетели в воздух и стали медленно опускать на белоснежную скатерть, а мы с Диларионом принялись чихать.
Когда чихание закончилось, я ощутила, как по щекам тянутся мокрые дорожки.
– Ты прав, милый, – сказала я смирно глядящему на меня дракончику. – Ты бесконечно прав… Черная Пустошь… Где меня ждет Черный принц. Отныне я не принадлежу себе, никогда не принадлежала, и принадлежать не буду. Черный принц… Почему же, чем дальше, тем больнее об этом думать?! Бенара говорила, что чем дальше, тем будет легче. Я свыкнусь, привыкну… У леди моего круга есть выражение: «Терпение – величайшая из благодетелей. Проявленное в должной степени, оно способно даровать все блага мира».
Дрожащими пальцами я взяла графин и налила второй бокал. Когда бокал опустел, приятное тепло разлилось по телу, а в голове зашумело.
– Кажется, в мой первый ужин вино не было таким крепким, – пробормотала я.
Диларион, глядя на меня преданными глазами-бусинками, выпустил облачко пара.
– А тетя говорила! – невпопад произнесла я. – Что только следуя долгу можно обрести счастье… Почему же я… чем дальше следую, тем все более и более несчастна? Почему, Диларион? Молчишь? Вот ты какой. Против меня. Все против меня.
Как-то сам-собой опустел третий бокал, а когда наполовину опустел четвертый, над ухом раздалось деликатное покашливание.
Прежде чем обернуться на голос, который узнала бы из тысячи, я залпом допила то, что оставалось в бокале. Только после того, как поставила не желающий становиться ровно бокал, обернулась.
Виконт де Жерон стоял совсем близко, смотрел свысока, нахмурившись и поджав губы, словно решал в уме алхимическую задачу.
– Виконт! – сказала я ему, отчего-то улыбаясь. – Вас явно не учили стучаться. Ну, там, где вы росли. В Черной Пустоши. Может, в Черной Пустоши вообще не принято стучаться? И вы решили преподать мне урок хороших манер? Ой, не стоило беспокоиться. Достаточно было объяснить словами. Мы, маги, вообще отличаемся понятливостью, если не сказать, острым умом и интеллектом!
Де Жерон, слушая меня, склонил голову набок. Взгляд скользнул на стол, выразительно задержался на практически пустом графине, затем снова вернулся к моему лицу.
Он кивнул, словно формулировал мысль, и произнес:
– Я понимаю, что магам позволено немного больше, чем обычным людям, и все же… Я не стал бы на вашем месте дальше экспериментировать с эльфийским крепленым… А уж увлекаться им – тем более.
– Эльфийским? – переспросила я, и, кажется, пьяно хихикнула. – Вы же не станете утверждать, что его варили эльфы? Или… королевские гномы?
Виконт вздохнул, и даже показалось, прежде чем ответить, сосчитал про себя до десяти.
– Конечно, нет, миледи! – сказал он. – Название вино получило благодаря виноградникам Эльфарии. Южная провинция Черной Пустоши. Славится на все королевство своим знаменитым виноградом. Знаете, местность там гористая… И когда виноградники, что расположены на самых вершинах гор, накрывает снегом, виноград замораживается природным способом. И вино, которое добывается из него, называется ледяным… Оно обладает чудесными свойствами согревать, придавать силы. Я сам распорядился, чтобы его подали вам к ужину, поскольку не был уверен в полной степени, что вы согрелись и восстановили силы… Кто же знал, что, помимо ваших остальных достоинств, вы еще питаете склонность к крепким напиткам.
Какое-то время я молчала, просто хлопая ресницами.
– Виконт, – наконец, произнесла я. – У меня странное чувство. Мне сейчас показалось, что вы меня оскорбили. Снова. Просто пришли в каюту, чтобы оскорбить меня, как обычно. У вас есть десять секунд, чтобы убедить меня в обратном. Девять. Восемь. Семь…
– Миледи, – холодно произнес виконт. – У меня и в мыслях не было вас оскорблять. И тем более, приходить для этого в вашу каюту. Я успел заметить, что вы не в восторге от моей честности и прямолинейности. Что ж, это ваше право.
– Честности, значит, – задумчиво пробормотала я под нос.
Затем взяла графин с остатками янтарного напитка, с сожалением покосилась на виконта и снова на остатки. Наконец, сделала выбор в пользу более ценного и вылила в стакан. Затем обернулась к виконту, сжимая графин и выразительно посмотрела на его лоб. Прямо в середину.
Видимо, что-то такое было в моем взгляде, потому что де Жерон быстро шагнул ко мне и еще быстрее проговорил:
– Клянусь, леди, если сделаете это, я заверну вас в эту самую скатерть, вместе с остатками ужина, и привяжу к кровати!
У меня даже пальцы разжались от решительности, которая звучала в его словах, графин упал бы, если бы виконт в последний момент не подхватил его.
Не разгибаясь, виконт поставил графин на стол, а я замерла, боясь даже вдохнуть. Близость виконта, жар, исходящий от поверенного моего будущего мужа, заставили ощутить себя птицей, попавшей в силок. Стоит пошевелиться – петля затянется, и ничто уже не спасет.
К моему облегчению, виконт распрямился, но остался стоять совсем рядом, и рассматривать с высока. Я надеялась, он смотрел на лицо, а не на декольте скромного, по меркам Аварона, платья. Хотя рядом с виконтом я ощущала себя и вовсе без платья.
У меня пересохло горло. С трудом переведя дыхание, под пристальным взглядом виконта, я залпом выпила то, что было в бокале. Когда поставила его на стол, брови де Жерона поползли вверх, а взгляд стал слишком красноречивым.
– И в чем я был не прав, леди? – ухмыляясь, спросил он.
