праздников, где людей сгоняют в ямы, выдают оружие и заставляют сражаться. Но этих жизнь каким-то образом занесла в море, на корабль Черного принца.
Наконец, правый снова проговорил:
– Нам приказано проводить вас к каюте.
– Я могу сама, – отозвалась я.
– Не можете, – резко сообщил моряк.
Я вздохнула, но спорить не стала.
Когда мы направились через палубу, матросы, или те, кто ими казался, заняли места по обеим сторонам от меня, словно могу выпрыгнуть за борт и вплавь направиться к острову.
Они шли так близко, что я чувствовала запах старой одежды, просоленной потом и зноем, слышала тяжелое дыхание, какое бывает у кабанов или быков, готовых к атаке. Дойдя до двери, я резко развернулась и произнесла самым любезным тоном, на какой была способна:
– Благодарю великодушно. Но в каюту я войду самостоятельно. Какой бы вы ни получили приказ, входить в покои леди Черной Пустоши не позволено никому. Кроме… Не важно. Никому не позволено.
Моряки снова переглянулись. Правый кивнул. Я ожидала, что они развернутся и отправятся сторожить раненых, который могут сбежать или учинить что-нибудь еще непотребное. Но они одновременно развернулись ко мне спинами и замерли, как два гигантских колосса.
Хотела сказать, что они могли бы отправиться по своим делам, но в последний момент передумала и решительно вошла в каюту.
С момента, как ее покинула, здесь все осталось так же. Кроме Дилариона, который раскидал фолианты, которые выложила на кровать, когда искала книгу по травоведению и лекарствам. Теперь он растянулся на постели, выставив светлое пузо вверх, и смотри на меня осоловелыми глазками.
– Только не говори, что ел страницы, – строго сказала я.
Дракончик что-то лениво пропищал и перевернулся на бок, медленно и устало, как объевшийся тюлень.
Я принялась собирать книги и то, что от них осталось, одновременно складывая в коробку ленты и подвязки, которые зачем-то понадобились дракончику. Они оказались разбросаны по полу возле кровати и, если бы виконт их увидел, непременно выкинул бы какую-нибудь колкость.
Наконец, я справилась с уборкой и устало опустилась на кровать. Только сейчас поняла, как измотана. После встречи с моряками, которые хотели сотворить со мной нечто ужасное, хотелось помыться, но идти в купальную, где до этого летала и сидела в ванне призрачная невеста, не решалась. Мелькнула мысль о купальне виконта, но я ее быстро выгнала, решив, что позора на сегодня хватит.
Но ощущение грязи не отпускало. Тяжело вздохнув, я поднялась и направилась в купальную.
Быстро, словно за мной гонятся пираты, я схватила деревянный таз и налила в него воды. Пока она текла в посудину, я нервно оглядывалась и дергалась, боясь обнаружить за спиной призрака. Лишь, когда воды оказалось достаточно, закрыла кран и бегом выскочила из купальни с тазиком в руках.
– Помыться все равно надо, – проговорила я Дилариону, который смотрит на меня одним глазом и лениво ворочает языком.
Поставив таз рядом с кроватью, я быстро сбегала к окнам и задернула шторы. Потом вернулась к посудине и быстро стянула платье, моля богов, чтобы у виконта, который может нагрянуть в любую минуту, хватило ума постучаться.
Мыться в тазике было не удобно и тесно. Приходилось наклоняться, изворачиваться и приседать. На пол пролилось воды больше, чем на меня, но омовение все же закончила.
Вытершись насухо полотенцем, которое оказалось под кроватью, видимо, по вине Дилариона, я влезла в ночную рубаху. На этот раз приличную, с высоким воротом, длинными рукавами и подолом. Единственный недостаток сорочки оказался в ткани, которая слишком тонкая, и сквозь нее просвечиваются части тела.
– Эту точно Нинель подсунула, – проворчала я.
Диларион возмущенно запищал, когда бесцеремонно сгребла его в ладони и переложила на подушку. Скользнув ужом под одеяло, я содрогнулась от холода простыней.
Дракончик скользнул под пушистое покрывало, и немного потеплело.
Сжавшись в комок, я поняла, что не в силах сомкнуть глаз от страха перед призрачной невестой, хотя веки налились свинцом, а по телу прошла волна неприятной усталости.
– И ведь даже щит не сотворить, – пожаловалась я Дилариону и тут же зажала рот ладонью, сообразив, что мои неосторожные слова мог слышать не только питомец.
Приподняв голову, я огляделась, убеждаясь, что по-прежнему одна в каюте.
Высунув из-под одеяла руку, щелкнула пальцами, и под потолком закружила стайка магических мотыльков. Но света ощутимо убавилось, когда двое из них вдруг заискрили и потухли.
– Да, так куда лучше, – громко произнесла я, в надежде, что Вивьен Ру услышит. – А то получилось слишком уж много света…
