Толпа взревела сотней голосов, а когда утихла, я различила один-единственный.
– Что здесь, Дэйви Джонс меня дери, происходит?!
Шум моментально стих. Я оглянулась, подняв факел повыше и замерла. Внизу у самого помоста стоит виконт де Жерон и не отрывая глаз, смотрит на меня. В суматохе приготовлений, ритуалов и забот я успела забыть о нем, и сейчас смешанные чувства нахлынули волной.
Затянутые на затылке волосы серебрятся в свете факелов, металлические щитки на груди и плечах блестят так же холодно, как и его глаза. До меня медленно дошло, что военное облачение виконта связано с его прибытием из мест, где сейчас неспокойно, хотя момент его отъезда я пропустила. Теперь он сурово взирает на меня, а я разрываюсь от противоречивых чувств.
Выждав еще мгновение, виконт взлетел на помост, словно к его плечам привязаны веревочки, а вверху за них кто-то дергает. В полной тишине он приблизился ко мне и застыл, как гора с ледяными глазами.
Мистрис Одли начала объяснять:
– Леди Гриндфолд желает…
– Я обращаюсь не к вам, мистрис Одли, – резко оборвал он ее, не сводя с меня взгляда, в котором прочитала такое напряжение, что едва не отшатнулась.
Старшая камеристка поджала губы и поспешно присела в поклоне. Рамина и Лана как-то быстро оказались за ее спиной, видимо тоже опасаясь навлечь на себя гнев де Жерона. Лишь я оставалась на месте, выдерживая молчаливую ярость виконта.
Медленно он перевел взгляд на привязанного к столбу приговоренного, потом на меня, затем на толпу.
– Народ Черной Пустоши, – произнес от так громко, что я вздрогнула, – как поверенный его светлости, я имею право регулировать подобные собрания. Но для этого нужно знать, что происходит. Кто-то может внятно поведать о случившемся?
Толпа снова загалдела. Пока она гомонила, я приблизилась к виконту и спросила торопливо, стараясь для остальных выглядеть невозмутимой:
– Что вы делаете, виконт?
Он ответил, повернув лишь голову:
– Пытаюсь вытащить вас из нехорошей ситуации.
– Какой еще ситуации? – возмутилась я, хотя мне действительно было не по себе. – У меня все под контролем.
Де Жерон хмуро усмехнулся.
– Да уж. Вижу, – сказал он.
Из толпы вышел мужик с широкими плечами, в красной рубахе и сапогах до самых колен. Волосы на висках выбриты, зато от самого лба по середине головы заплетена черная коса.
Он остановился перед помостом и проговорил зычно:
– Господин, мы изловили этого гада! Он предатель!
Виконт кивнул, мол, слушаю, продолжай. Мужик, воодушевленный тем, что сам поверенный Черного принца дозволил ему говорить, стал рассказывать дальше:
– Он из Авроры, сказывают, убег. И схоронился в Городе-крепости. Но мы выследили его, ваше, эээ… м…
Кто-то за его спиной шепнул громко:
– Милордство.
Мужик просиял от подсказки.
– Ага. Ваше милордство, – сказал он. – Он давай бежать, а мы по всем улицам гоняться. Долго гонялись. Он же маг, ваше милордство. Но изловили, на славу изловили.
Виконт выслушал сумбурную речь мужика и стал потирать подбородок. Со стороны казалось, что он погружен в глубокие раздумья о высоком, и лишь мне видно, что он постоянно косится то на меня, то на приговоренного, словно прикидывает пути к отступлению.
Выдержав драматическую паузу, виконт сложил руки на груди и сказал:
– Вы все славно потрудились и за это боги наградят вас. Но чтобы отправлять человека на костер, нужно, чтобы вина его была тяжкой. Насколько это правда? Мы справедливое королевство и славимся этим. Поведайте, в чем виноват этот беглец?
Мужик глупо выпучил глаза и проговорил, почесывая затылок:
– Так это, ваше милордство… Он маг.
Толпа снова взревела, выкрикивая наперебой, что приговоренный маг, его надо казнить, повесить, четвертовать. Виконт дал им некоторое время прокричаться, а я, пользуясь возможностью, спросила его:
– Чего вы добиваетесь? Хотите казнить несчастного?
– Этот несчастный маг, – заметил де Жерон сурово.
– Я тоже, – ответила я резко. – Меня тоже надо привязать к столбу?
