Виконт оглянулся так быстро, что я отступила. Челюсти сжаты так, что играют желваки, глаза выпучены, ноздри раздуты, как у разъяренного быка. Показалось, он сейчас меня ударит при целой толпе подданных, но де Жерон вновь обернулся к народу и вскинул ладони.
– Тихо! – крикнул он, и толпа постепенно перестала галдеть. – То, что он маг, еще не делает его преступником.
Мужик с косой по всей голове охнул и проговорил:
– Да как же это, ваше милордство! Он же в Авроре колдовал, как последний паскуда. А в Город-крепость прятаться прибег.
Виконт медленно повернулся, успев скользнуть по мне взглядом, полным тревоги и гнева. Затем шагнул к привязанному на столбе магу и проговорил:
– Этот человек обвиняет тебя в страшном преступлении. Сознаешься и ты, что совершил его?
Маг поднял на него запекшееся от крови лицо и попытался что-то сказать, но вместо слов вылетели хрипы. Он закашлялся, и на помост полетели кровавые капли. Несколько попали на нагрудные щитки виконта, но тот остался неподвижен.
Когда маг снова попытался заговорить, в его глотке что-то заклокотало, потом голова бессильно повисла, а дыхание превратилось в сипы.
Я не выдержала и крикнула:
– Приговоренный не в состоянии говорить! Он слишком слаб от побоев и ран!
– Добить его, и дело с концом! – донеслось из толпы.
– Да! Прикончить!
– Убить мага!
Я послала виконту умоляющий взгляд, чувствуя, как внутри все затряслось от осознания, что может случиться с человеком, во многом так похожим на меня. Видимо, это отразилось на моем лице, потому что де Жерон выпрямил спину и вернулся на середину платформы.
– Тихо! – снова приказал он и толпа замолчала. – Если этот человек виновен, его непременно ждет казнь. Вы все знаете, как справедлив его светлость Карл Сварт. Любого, кто совершил преступление, ждет неминуемое наказание. Но если маг не совершал того, в чем его обвиняют, мы отправим на костер невинную душу. Кто готов после смерти предстать с таким грехом в Священных Чертогах? Что вы скажете богам?
Народ притих. Видимо каждый прикидывал, насколько тяжелы его прегрешения, чтобы взвалить на плечи еще и этот. А виконт, пользуясь всеобщим замешательством продолжил:
– Мы оставим этого человека в темнице до возвращения его светлости. И тогда будет принято единственно верное решение, самим Карлом Свартом, защитником и мудрым правителем Города-крепости и всей Черной Пустоши! Слава принцу!
Народ секунду молчал. Затем улицы сотряслись от гвалта голосов, которые славили Черного принца, его правление, его мудрость, силу и желали плодородных всходов, что видимо относилось и ко мне.
Виконт сделал какие-то жесты. Несколько стражников стащили приговоренного со столба и повели по улице в сторону замка, где, по словам Альре, в подвалах находятся темницы.
Я бросилась к виконту и хотела схватить за руки, не зная, как благодарить, но холодный взгляд де Жерона остудил мой пыл и заставил соблюдать приличия.
– Виконт, не могу выразить, как я благодарна вам за спасение этого пленника, – проговорила я так тихо, что только он мог услышать.
– Пока не за что благодарить, – отозвался он сухо. – Его невиновность, как и вина еще не доказаны.
– Он невиновен, я точно знаю, – попыталась оправдать я мага.
Виконт поморщился.
– А я не знаю, – сказал он. – Как и остальные жители Черной Пустоши. А вы могли наворотить такого, что пришлось бы разбираться самому принцу. Он итак будет вынужден потратить на это время.
Мне стало горько и обидно, как на корабле, когда власть виконта распространялась на каждое мое действие. Я раскрыла рот, чтобы достойно ответить де Жерону, но тот опередил и обратился к старшей камеристке:
– Мистрис Одли, сопроводите леди Гриндфолд в ее покои. Она многое пережила за день. Ей следует отдохнуть.
Камеристка расплылась в довольной улыбке, как кошка, наконец поймавшая мышь и присела в глубоком поклоне.
– Сию минуту, милорд, – проговорила она.
Глава 4
Виконт легко спрыгнул с помоста, словно большой дикий кот, который, несмотря на тяжесть и мощь сложения, приземляется бесшумно и сразу на