– Ну как же, – мгновенно включился в задуманную мной игру Альре. – С шоколадной начинкой! Наверно, юная леди не заметила самого главного лакомства, не побоюсь этого слова, гордости нашего повара!
Девочка шмыгнула носом, а я коварно проговорила:
– Ничего, Альре, мы пригласим Мириам на завтрак в следующий раз, когда повар будет печь рогалики.
– Через неделю, миледи, – согласился Альре. – Думаю, что это прекрасная идея.
– Через неделю?! – взвыла девочка и даже закованный в кандалы маг посмотрел на нас осуждающе.
– А может, мы успеем съесть те, что не съели за завтраком, сегодня? – умоляющим тоном произнес ребенок, складывая ладошки у груди. Диларион, который успел переместиться на мое плечо, едва лишь услышал о съестном, возмущенно пискнул.
Я деланно вздохнула и произнесла:
– Только, если что-то останется, Мириам. Ведь разговор нам с магом предстоит очень долгий.
Капитанская дочка наморщила конопатый нос и осторожно поинтересовалась:
– А нам с Диларионом обязательно нужно быть здесь и ждать, пока вы поговорите?
Я пожала плечами и протянула:
– В принципе, обо всех государственных делах мы уже поговорили, поэтому, если хочешь....
– Хочу рогалики! – воскликнул ребенок и захлопал в ладоши.
– Идемте, юная леди, дождемся принцессу в саду, – сказал девочке Альре и сделал приглашающий жест в сторону двери.
Уже из коридора до меня донеслось настойчивое напоминание девочки о сахарных рогаликах с шоколадной начинкой, и, с чувством победы внутри, я обернулась к магу.
– Слава богам, мы можем поговорить без посторонних, – проговорила я. – Скажите, за что вас хотели казнить?
– Какое вам до этого есть дело, миледи? – спросил он, косясь на меня озадаченно. – Я слышал, что вы сказали. Вы маг. Но это ничего не меняет.
– Очень многое меняет, – произнесла я, слегка обиженная на пленника за неблагодарность. – Я не просто маг, а невеста Карла Сварта.
Он усмехнулся.
– Да помогут вам боги и все святое воинство.
– Да как вы смеете, – не выдержала я. – Я стащила вас с помоста, когда вас хотели сжечь, отправила лекаря залечить раны, от которых к утру вы бы умерли. И теперь спустилась в подземелье, чтобы помочь. А вы ведете себя как неблагодарный и невоспитанный человек. Вы же маг. Не смейте позорить наше доброе имя.
Юноша поднял на меня черные, как ночь глаза, в которых показалось, отразились звезды, что значит, он практиковал магию ночи и лесных существ. А также то, что сила его опасна и плохо управляема.
– Прошу простить меня, миледи, – сказал он после небольшой паузы. – Не думайте, я умею обращаться с леди. Но все, что вы сделали бесполезно. Меня казнят сегодня, завтра или по возвращении Черного принца. Магия запрещена в Черной Пустоши, и ни вы, ни кто-то другой не сможет мне помочь.
Он говорил это с таким спокойствием и обреченностью, что к горлу подступил комок, а глаза затуманились. Перед глазами вновь поплыли образы, в которых мага казнят разными способами и по нескольку раз, словно у него, как у кошки, девять жизней, и гвардейцы Карла Сварта раз за разом отнимают по одной.
Сморгнув влажную завесу, я быстро вдохнула и сказала:
– Но за что? За что они хотят казнить вас?
– Как за что? – удивился юноша. – За магию.
– Вы кого-то убили? – почти шепотом спросила я.
Он горько улыбнулся и проговорил, глядя в пол:
– Лучше бы убил. Тогда меня бы не схватили. Но это все неважно. Я виноват лишь в том, что поверил не тому и не в том месте. Да, я колдовал. Что поделать, я маг. Но делал это, доверяя тому, кто убеждал в пользе моих заклинаний. Я жил отшельником на окраине западного леса и изучал ночное мастерство.
Я кивнула и проговорила:
– Да, я видела звезды в твоих глазах.
Он повернул голову и одобрительно причмокнул.
– Вы сильный маг, если заметили такое, – произнес он и вновь опустил взгляд в пол. – Западные леса – дремучий край. Там почти никто не живет, и вести туда доходят с огромным запозданием. Я попал в те земли учеником к колдуну, когда мне было пять. Но тот был очень стар и умер спустя год. Поэтому магическое мастерство я постигал сам по книгам и гримуарам. Но вы, как маг, знаете – чтобы практиковать магию, нужно посвящение. Меня посвятить было некому. Поэтому я изучал ее лишь в теории.
