Проговаривая это, как заклинание, я с ужасом поняла, что не знаю собственного адреса. Тут же вспомнила, что особняк называется Вернжен и стоит на реке Селене. На душе сразу стало легче, когда подумала, что извозчики должны знать о нем. Я даже попыталась улыбнуться и протянула руку за одним из бокалов на подносе, чтобы не выделяться из присутствующих и показать, что я ничуть не испуганна, а чувствую себя комфортно. Но пальцы, не успев дотронуться до хрустальной ножки, отдернулись, словно я обожглась, когда заметила пару на низком диване, который стоит в скрытом тенью углу.
Вокруг продолжало раздаваться:
– Сенсансьон! Экскуиземент! Шарман! Эта провинциальная принцесса и правда, очень, очень мила! Жаль, что она в немилости у повелителя!
– Вы пожалели бы, дорогая Леонелла, если бы она была у него в почете. Всем известно, тогда вам пришлось бы подвинуться!
Звучал грубый мужской хохот и звонкий, как колокольчики, женский смех, но я почти не слышала вольностей, которыми обменивались присутствующие, потому что мое внимание оказалось приковано к паре в тени. Я смотрела в дальний угол и не могла оторваться, чувствуя себя кроликом перед удавом.
Истинным чутьем я уловила, что и леди де Моро тоже не отводит от них взгляда, а еще я уловила ее страх. Моя лживая гостья до коликов, до зубодробильного скрежета боится того, кто, пользуясь теневой завесой, не сводит с меня глаз.
Наконец, я почувствовала, как тот, кто смотрит, увидел, что хотел. Темная плечистая фигура поднялась, выпрямляясь во весь рост, и оказалась высоким кавалером с гладко зачесанными назад волосами. Он протянул руку, помогая подняться своей даме, и, когда они пересекли границу тени и света, я ахнула, узнав в его спутнице Рамину.
Светловолосая и голубоглазая, она смотрит на меня с ненавистью, надежно скрытой за маской презрения и высокомерия. Я перевела взгляд на спутника чудом оказавшейся здесь камеристки и с трудом подавила порыв заскулить от страха и броситься домой, освобождая путь локтями, коленями и кулаками. Такой скрытой опасностью повеяло от этого высокого брюнета с красивым, немного слащавым лицом, на котором, казалось, проступили все пороки мира, что я невольно пошарила рукой в воздухе. И, когда кто-то услужливо сунул в мои пальцы бокал, едва удержалась, чтобы не вылить на себя содержимое, заахать и закричать, что мне срочно нужно привести себя в порядок и скрыться в местной омывальной. Но остановила мысль о том, что придется бродить по коридорам этого дома в одиночестве.
Я заставила себя пригубить кислый шипящий напиток и вежливо ответить одному из напомаженных кавалеров, что путешествие в Огненные Земли было приятным и незабываемым.
К моему изумлению, тот, что минуту назад пытался придержать за локоть, напоить шампанским и вообще расшаркивался самым назойливым образом, отступил от меня, как от чумной. Шарахнулись и остальные, словно у каждого дома обнаружилось по старой больной Саре.
Когда человек с гладко зачесанными волосами и Рамина приблизились, рядом со мной осталась лишь леди де Моро, которая стала словно ниже ростом и, не смотря на ослепительную улыбку, дышала так глубоко, что ее формы едва не покидали оковы платья.
Господин приблизился нарочито медленным шагом, пристально вглядываясь в мое лицо, и я с силой сжала зубы, чтобы они ненароком не выдали нервную дробь. Рамина присела в книксене с издевательской улыбкой одновременно с леди де Моро, а подошедший господин вместо того, чтобы представиться, потрепал графиню по щеке с таким видом, словно хвалит охотничью собаку за хороший улов.
– Умница, Мари, – процедил он почти издевательски, и я увидела, как графиня задрожала. – Ты справилась и успела вовремя. Можешь считать, что ничего мне не должна и наказана не будешь, но упаси тебя светлые или темные боги сделать глупость, поняла?
– Да, ваша светлость, – пролепетала графиня с таким покорным видом, что я подумала – уж не пресветлого Радилита ли вижу перед собой. Но потом вспомнила портрет правителя в аваронской галерее, как и то, что ему должно быть хорошо за шестьдесят. В то время как этому человеку, который вызывает всеобщий трепет, едва ли миновало сорок.
– Позвольте представиться, миледи, герцог Вазис де Луа, наместник его величества Радилита Сварта в Изумрудном Нагорье.
Не успела я присесть в книксене и представиться, как он махнул в сторону Рамины рукой.
– Позвольте представить вам и порекомендовать мою спутницу, леди Вильгельмину де Серпен.
– К вашим услугам, – усмехаясь, хорошо знакомым голосом сказала Рамина.
– Леди Элизабет Сварт, правительница Черной Пустоши, – представилась я, приседая в книксене.
– Вы правильно сделали, принцесса, что почтили нас визитом. Вам не помешают знакомства и связи при дворе, особенно, раз уж вы находитесь в немилости у повелителя. Не желаете ли пройти в отдельный кабинет и побеседовать о сложившихся обстоятельствах в приватной обстановке? – спросил он, прожигая взглядом шелковую ткань моего плаща.
– Не желаю, – холодно ответила я. – К тому же, я уже покидаю этот гостеприимный дом. Думаю, для визита вежливости вполне достаточно, не так ли, графиня де Моро?
Моя бывшая гостья затравленно покосилась на герцога и сглотнула.
– Останьтесь, – тоном, не терпящим возражений, приказал он, словно и не предполагал, что могу ослушаться. – Мы только начали нашу несомненно длинную и приятную для обоих беседу. И снимите плащ, хватит кутаться в него, как молельщица.
– Вы, должно быть, ослышались, герцог, – стараясь, чтобы голос не дрожал от страха и гнева, произнесла я. – Я уже ухожу, и поэтому нахожусь в
