меня в связи с этим есть к вам одна просьба. Поговорите, пожалуйста, о ситуации с доктором Григорьевым.
– Просто рассказать ему все?
– Не только. На мой взгляд, единственное, что мы реально можем сейчас сделать – это повысить точность вычислений при определении точки очередного перехода. И было бы очень разумно, если бы доктор направил ресурсы своего кораблика именно на это.
– Может, будет правильнее, если вы сами ему обо всем расскажете? – немного неловко предложил я. – Мне кажется, вас он послушает быстрее.
– Я не хочу, – Норвуд поднял бокал и принялся рассматривать его на свет.
– Э… Почему?
Капитан перевел на меня глаза, в которых не осталось ни тени былой улыбки.
– Помните, как я уничтожил ту несчастную планетку? Знаю, что помните… Вы тогда ушли с мостика, потому что вам это не понравилось. А вот доктор Григорьев не ушел. Он прыгал вокруг, словно старая лысая обезьяна, воспевал свое изобретение и прославлял мою решительность. Ему, в отличие от вас, было совершенно плевать на то, что я своим приказом убил заодно и всех тех людей, которые, как оказалось, там находились. И после этого я не хочу иметь с ним ничего общего.
– Но никто же не знал… – я почувствовал, что говорю что-то не то и замолк.
– Я не ищу виноватых, наблюдатель, – капитан залпом допил коньяк. – Я отдал приказ, мои подчиненные его выполнили. Скорее всего, они просто не обратили внимания на то, что эта луна тоже была обитаема. Или, возможно, вы с вашим преемником предоставили неполные данные по системе. Это все не важно. Случайные жертвы бывают, от них никуда не деться. Но реагировать на них можно по-разному.
Норвуд поставил бокал на стол и поднялся. Я встал вслед за ним.
– Идите, наблюдатель. И поговорите с этим… ученым. Потому что иначе мой линкор скорее всего останется здесь навсегда.
Неловко попрощавшись с капитаном, я в смешанных чувствах отправился к себе на корабль. Уселся в любимое кресло, задумался и даже не заметил, как Умник вывел нас в открытый космос.
– Кэп, куда летим дальше?
– Давай-ка вниз… Пришла пора серьезно поговорить с доктором.
К сожалению, когда я увидел Григорьева, стало ясно, что серьезно разговаривать он совершенно не в настроении.
Ученый прыгал по своему кораблю в компании помощниц и что-то радостно вопил, абсолютно не обращая при этом внимания на факт моего визита. Хорошо хоть Энни отреагировала совсем по-другому, с радостным визгом бросившись мне на шею и начав целоваться.
– Да что здесь у вас происходит? – я с трудом оторвал от себя полную восторгов девушку. Нет, мне нравилось ее целовать и обнимать, но сейчас здесь явно творилось что-то нездоровое.
– Мы, кажется, поняли принцип возникновения кремниевых связей! – сообщила слегка запыхавшаяся от радости Энни.
– Система, всем шампанского! – возопил доктор.
Я осторожно отступил к стене и присел в нашедшееся там кресло. Затем взял подлетевший ко мне бокал шипучего вина и задумчиво его выпил, рассматривая веселящихся ученых.
– Алан, вы будете первым, кто узнает о нашем открытии, – наконец-то обратил на меня свое внимание Григорьев. – И, ей-богу, вы этого заслуживаете!
– Рассказывайте уже, – предложил я.
– С самого начала мы установили, что все сооружения облачников состоят по большей части из самого обыкновенного диоксида кремния. Но нам не давали покоя те процессы, благодаря которым от объекта идет нейтронное и нейтринное излучение. Поэтому мы углубились в анализ внутренней структуры этого материала. И обнаружили в его поверхностном слое связи, схожие с водородными!
Смотря в радостные глаза ученого, я пытался вспомнить, что такое вообще водородные связи и для чего они нужны.
– Это та штука, благодаря которой вода имеет свои необычные свойства, – прошептала мне на ухо Энни и уселась на подлокотник кресла. Не иначе, как для того, чтобы объяснять следующие неясные моменты.
– А, водородные связи! Понятно.
Григорьев смерил меня неодобрительным взглядом, но все же продолжил:
– Чисто теоретически, если кремний в этом моменте окажется подобен водороду, то перед нами открываются невиданные перспективы. В частности, в области создания тугоплавких материалов повышенной прочности.
– И теперь вы поняли, как это можно сделать?
– Не совсем, – доктор чуть погрустнел. – Но длительное наблюдение за процессами на поверхности местных сооружений позволило выявить прямую связь между ними и существованием кремниевых связей.
– То есть, связи возникают там, где проходит та самая хитрая реакция?
– Верно, Алан, верно!
