клыков той свиньи, будем реалистами, заражение крови обеспечено…
— И чем оно грозит? — напрягся Багров.
— Известно чем — летальным исходом…
Врач-стрелок осёкся — заметил, как Багрова от его откровенности передёрнуло. Заражение обеспечено? Грустно слышать. Как-никак, капитан и сам отведал свиных клыков, а вот счастья посетить «Евролэб» ему, поди, не дождаться. Он ведь не мутант и не евроучёный. Простой командир БТРа.
— Значит, я не жилец? — за уточнением спряталась угроза.
— Нет, — поправился Погодин, — я имел в виду именно рану Бегича. Согласитесь, мой капитан, случай куда тяжелее вашего. Что у него в брюшной полости, страшно и представить. Я вот — не решился. Вглубь не пошёл, а позаклеивал, что мог, снаружи. На первое время хватит, но путь у нас не близкий. Короче, гнойного перитонита с интоксикацией внутренних органов ему не миновать… В лучшем случае.
— Уфф! — выдохнул Горан. Добряк он, этот ефрейтор Погодин. И умеет же успокоить, да так что и назавтра не заснёшь!
Надо надеяться, что Погодин потому так превозносит мутантскую операционную, что крепко повздорил с медиками в Брянске. Те не приняли его незаконченного высшего медицинского, заявили: недоучку-де не возьмут. А может, дело в спиртном. Погодин прикладывается, это каждый заметит. Вот его и попросили вон — тоже обычное дело.
Собственно, после того он и пошёл в башенные стрелки БТРа — и всякому теперь объясняет, что карьеру по специальности ему помешала справить медицинская мафия. Наверняка преувеличивает.
— А что нечистоплотная свинья теми же клыками порвала вам ногу, — вёл дальше врач-недоучка, — так ведь нога — не брюхо. На худой конец, ампутация решит все проблемы.
— Ампутация? — Багров даже поперхнулся этим словом.
— Брянские хирурги своё дело знают, — нехотя признал Погодин, — но рисковать эти ребята не любят. Гангрене предпочитают профилактику. Как увидят: дело худо — сразу режут конечность к чёртовой матери.
Стать инвалидом? Капитан скрипнул зубами, которые крепко сжимал, силясь унять стреляющую боль из раны. Нет, мы так не договаривались! Если оно и лучше погибели — то на самую малость.
— Но есть шансы, что пронесёт, — успокоительно протянул Погодин.
Теоретические шансы-то есть…
Это кажется, или кожа на покорёженной ноге покраснела? Однако, симптом. И вокруг — никак, потеплело? Даже от земли через каримат пышет жаром. Или?.. Или это начинается жар у самого капитана Багрова? Главное, если ему так уже душно и жарко на свежем воздухе, то каково теперь будет сидеть в БТРе? Как в топке! Только не сидеть, а лежать, как положено грузу триста. И, лёжа, пытаться командовать. Перспективочка!
— А что, давно туда сбросили медлабораторию? — спросил Багров у знатока Чечича, — А то как-то не до конца верится…
— Примерно три года назад, — ответил тот.
Что ж, очень может быть. В то время воздушное пространство над зоной расселения мутантов наши ещё не до конца перекрыли. Да и как перекроешь, если с юга к дебрянскому ареалу примыкает ЧНР — Черниговская народная республика. Дружественная России, но, однако же, независимая. Посоветуешь, да не прикажешь.
Черниговцы — те издавна воюют с мутантами, причём на два фронта. С юга на них лезут орды из Великой Чернобыльщины, а с севера — устраивают набеги уже наши, дебрянские выродки. То замок Нежин осадят, а то и сам замок Чернигов штурмовать пробуют. Но всё — наземными силами. А коли самолётами мутанты не летали, то черниговцам и ПВО не требовалась.
Три года назад было так — до памятной бомбардировки Прилук правозащитной авиацией Европы. Тут-то в ЧНР и одумались, оснастили пограничные замки ракетами «земля — воздух», чем окончательно перекрыли воздушные каналы вооружения дебрянцев. С тех-то пор и учёные, которые желают изучать мутантов из-под Брянска, вертолётом добираться опасаются. Им приходится трястись в древних БТРах с патрульными войсками МЧС — только так и доедут.
Не все доедут. Но у тех, кто не дразнит свиней-мутантов, есть неплохой шанс.
Гаевский и Хрусталёв устроили раненого Зорана в БТРе, вернулись за капитаном. Выглядели при том слегка встревоженными.
— В чём дело? — кинул им Погодин в недоверчивые лица.
— Зоран плохо выглядит. Не кончается ли? — предположил Гаевский.
— В сознание не приходит, покраснел, пот с него льётся в три ручья, — добавил Хрусталёв.
А заодно и я покраснел, и с меня льётся, подумалось Багрову. Только подумалось — и его тут же прошиб озноб. Тоже, как водится, нездоровый.
— Будем надеяться на лучшее, — ответил фельдшерам врач, — я извёл на его живот весь запас заживляющего геля. Чем-то, да поможет. До операционной протянет, а там уже — дело за искусством хирурга.
Хрусталёв и Гаевский осторожно переложили Багрова на одеяло, подняли, понесли к бронемашине, стараясь двигаться плавно. Или — делая вид, что стараются. На БТРе раненого капитана принял Мамедов — и помог улечься на специальную откидную лежанку в проходе. Точно в катафалке, с иронией
