прочувствовал мужик каждую кочку. И геля заживляющего на капитанскую ногу не хватило, рана понемногу кровит через повязку. Вы уж извиняйте, мой капитан, опять гадская Европа устроилась лучше!
…Тю, что за трамплин среди дороги?
— Эй, Калинин! Не кирпичи везёшь!
Молчит. Не услышал.
Ну вот, опять сильно тряхнуло. Раненый капитан скрежетнул зубами, а иностранный учёный тихо застонал и чуть не скатился с сидения, к которому был неплотно прибинтован. Рана его всколыхнулась, но гель да бинты не пропустили внутренних органов наружу. Близнец Горан с Хрусталёвым вдвоём на силу удержали тяжёлое податливое тело. Погодин помог его плотнее закрепить. Всё, что в наших силах. Дальше — сами.
— Зоран чуть не упал, — с упрёком проговорил Горан. Вот сам бы и держал покрепче!
Сидение в башне у пулемёта нынче занял рядовой Мамедов, а место Погодина — рядом с ранеными. Только пусть не думают, что им это сильно поможет. Всё, что мог в полевых условиях — первую помощь — добрый Лёня уже оказал. Осталось всех благополучно довезти до больнички. В этом деле крайний — водитель Калинин. Доставить живыми — его задача. Дожить — задача пациентов.
— Воды, — приказал Багров. А прозвучало-то несколько жалобно.
Хрусталёв метнулся за кружкой.
— И Зорану, — попросил близнец-Бегич.
— Нет, Зорану нельзя, — возразил Погодин, — просто смочите ему губы, если пересохли. Кстати, где градусник?
Гаевский подал, объясняя:
— Капитан мерил.
— И сколько?
— Тридцать девять и два.
Конечно, лучше, чем комнатная. Но — многовато. Воспалительный процесс уже запустился у обоих, что-то дальше будет? То есть, ясно что: одному гнойный перитонит светит, другому — местное заражение.
По крайней мере, сыворотку от столбняка обоим вкололи — с этой стороны опасности не ждать. Конечно, и с самой сывороткой был риск — вплоть до анафилактического шока — но кто не рискует, того спрашивают, почему не сделал?
— Зорану хуже, — как-то даже робко молвил Горан. Ранение брата сильно поубавило у него уверенности. Но оттенок упрёка сохранился. Только лёгкий оттенок.
— Вы верно подметили, — согласился Погодин, — его начинает лихорадить. Разыщу-ка антибиотики.
Ага, малость просрочены… Ну, поглядим, как подействуют.
Вот, помогаем Зорану реальными делами. Было хуже — станет лучше. А с вашими упрёками…
Кто вообразил себя героем, тот сам и виноват. А к медику какие претензии? Лёня Погодин — не только не Господь Бог, но даже не врач в замковом лазарете. Знания да умения не пропьёшь — вот и радуйтесь, господа пострадавшие. Башенный стрелок мог оказаться с другим образованием, что бы вы тогда делали?
— Он… умирает? — сглотнул Горан.
— Ну вот ещё! — фыркнул Погодин. — Пока нет.
Несчастному словенцу к тому же вот в чём повезло: кишки-то ему тварь мутантская знатно раскромсала, а печень да селёзёнку чудом не задела. Кабы иначе — отмучался бы прямо на месте. И снова повезло: крови вон сколько потерял — а живёхонек. И опять повезло: в аптечке случился заживляющий гель, а башенным стрелком на БТРе — знаток медицины Лёнька Погодин (это уже в качестве бонуса).
Без медика — и гель не заживляет. Ведь если бы кто совсем без понятия рану заклеивал, зацементировал бы брюшную полость сплошняком. И любовался бы на свою работу, пока не вздуется.
Ну а Лёня — даром, что на терапевта учился — сработал грамотно. Не пытался склеивать кишки в глубине раны, зато — плотно охватил всю поверхность. Кстати, с такой раной теоретически можно даже выжить. Практически — конечно, вряд ли: тут, ясное дело, помешает общая интоксикация, а больница-то далеко. Так что даже жалко — столько квалифицированного врачебного труда пропадёт впустую.
— Если Зоран выживет, я вас отблагодарю…
— Меня? — Погодин опешил и поспешил перевести стрелки. — Господина капитана благодарите, вот кого! Это он бросился на свинью с факелом — вот она вашего брата и не растерзала. — (Не до конца растерзала, если претендовать на точность).
— Да, доктор, вы правы… — Горан обернулся к капитану Багрову, но тому как раз сейчас было не до выслушивания изъявлений благодарности. На лбу выступила испарина, щёки нездорово раскраснелись, глаза затуманились… Ага, лихорадка во всей красе. Она, родимая. И прогрессирует даже быстрее, чем у Бегича.
— Не тревожьте его, пожалуйста! — поспешно шепнул Погодин. — Видите, ему не многим лучше, чем вашему брату.
