при том с опасением покосился на мутанта-сторожа.
— Нет, мы его не видели. А где он?
— Его номер в другом конце коридора, — с готовностью сообщил Шлик, — только боюсь, он ещё не вернулся…
— Откуда?
— С операции. Он ушёл в Столичную Елань — вырезать аппендицит у высокопоставленного мутанта.
— Вот как? И когда же нам его ждать? — почему-то Погодин всерьёз обеспокоился только в этот момент.
— Думаю, завтра поутру! — как-то чересчур бодро произнёс Фабиан.
— Ага, значит, уже поутру доктор Гроссмюллер сможет заняться нашими ранеными, — повернувшись к спутникам, Погодин ошарашил сам себя: почти точь-в-точь воспроизвёл чересчур оптимистичный тон беспокойного немца. Но под взглядом Горана Бегича — тут же сник. И поспешил выяснить у Шлика, давно ли доктор отбыл из Березани.
— Да… Месяца полтора будет, — обречённо промолвил Фабиан и сощурился, словно вдруг испугался побоев от Погодина, Шутова, Бегича. Последнего ему, впрочем, и правда стоило поостеречься.
— Вы в своём уме? — вскричал Погодин, понимая: стоит ему сейчас неубедительно возмутиться, и Горан, возможно, отдубасит и его с Фабианом за компанию. — Доктор отбыл на операцию полтора месяца назад, а вы его ждёте завтра поутру? Думаете, дождётесь?
— Нет, не думаю, — честно признался Фабиан, — и, наверное, герр Гроссмюллер… просто удачно сбежал.
— Боюсь, и нам этого доктора Дитриха не дождаться, — с отчётливой тяжестью на душе произнёс Погодин. — Что скажете, Горан?
Губы словенца искривились в гримасе озлобленной боли:
— Что скажу? Моего брата надо немедленно спасать, а не ждать какого-то докторишку! Оборудование хоть на месте?
— «Евролэб»? Да, оно здесь, в одиннадцатой палате — этим заверением Шлик немного разогнал грозовые тучи, но не ушёл из зоны действия молний.
— Значит, заниматься ранеными придётся лично вам! — не терпящим возражений тоном заключил Погодин.
«Полагаю, культурный шок нам сейчас не нужен»… У, кур-рва!
Противный старик Ратко Милорадович, разумеется, в своём репертуаре. Теперь он, видите ли, заподозрил хозяев-мутантов — и в чём? В принуждении к каннибализму их собственных партнёров. Ни много, ни мало. Как ещё можно истолковать его демарш за пиршественным столом?
Самое скверное, подозрения белградского профессора не удалось единодушно высмеять — а ведь идиотские подозрения, каждому бы понять. Экспедиция разделилась примерно пополам. Пятёрка западных славян во главе с паном Кшиштофом отринула предрассудки о мутантской кухне и смело набросилась на мясные блюда. Зато четверо южных славян — те продемонстрировали подлинно страусиную осторожность. С какой придирчивостью они изучали даже знакомые салаты, заправленные майонезом! Какими лицами встретили невинную попытку добряка Закусило выбрать для них лучшие куски! Смехота пакостная.
Жаль, на столе нашлось немало вегетарианских блюд. Греческий салат, картофель с грибами, рис с овощами, не говоря уже о десертах. Ладно бы на этой бы лужайке паслись одни Милорадович и Костич — те своё отношение прояснили заранее. Но к ним присоединился и морально неустойчивый Панайотов, а ещё — Чечич. Последний — так и вовсе неожиданно, ведь недавно выглядел полностью лояльным.
С мутантской стороны за столом сидели только заместители первых лиц селения — Закусило да Вертизад. Оба вовсю налегали на яства, словно видели в торжественном ужине лишь повод хорошо подкрепиться. Но пан Щепаньски не сомневался: Пердуну и Прыщу они всё-всё доложат в мелких подробностях. И о том расскажут, что начальник экспедиции контролирует не всю свою экспедицию. Тьфу, кур-рва!
Постепенно гости насытились, и заместители хозяев — тоже. Наступило время поговорить. В этот момент инициативой разговора неожиданно завладел болгарин Панайотов. Парень откуда-то вытащил свой блокнот с предварительными записями о мутантских селениях здешнего ареала, в котором нашёл и сведения о Березани, пока довольно скудные.
— «Селение Березань, — зачитал Панайотов, — яркий образец мутантского сообщества приозёрного (приболотного) типа. Занятия жителей: охота, рыболовство, животноводство, приусадебное огородничество»…
— О, да! — с гордостью вставил Закусило, поглаживая живот. — В нашей Березани такие огороды — закачаешься! В самой Елани не сыскать таких огородов. Думали даже переносить столицу, к съестному поближе, но тамошний народ воспротивился. Привыкли они уже.
А Веселин Панайотов читал дальше:
— «Народные промыслы: деревянная скульптура, вышивка». Есть такое?
— О, да! — закивал Закусило. — Наша скульптура, она — самая деревянная. Прямо там, на рыночной площади стоит. Да вы мимо проходили. Придёт утро — так ещё увидите. А вышивка — тоже знатная. Угу, вышивают прямо у нас. В самой Елани так не вышивают, от нас везут.
— А кто, например, делает скульптуры?
— Кто? Так хотя бы Ванидло! Знатный скульптор. Как зачнёт плотничать, так у него одни скульптуры и получаются.
