во всём селении Березань — что-то до сих пор ни разу не встретилось. Прячут их, что ли? Или выселили жить отдельно?
На всякий случай узор салфетки Веселин наскоро срисовал себе в блокнот, а Грдличка — тот её вышивкой так впечатлился, что даже купил. Деньги в Березани никакие не ходили, но антрополог не зря запасся стеклянными бусами и сладким печеньем. В общем, только называется «купил», на самом деле — выменял.
— Вот и раскупили мою последнюю салфетку! — горестно воскликнул Ванидло. — Что мне теперь делать? — и заплакал. Видно таков был его ритуал проводов ремесленных изделий покупателям.
— Что делать? Новую вышивать! — посоветовал Веселин.
После ночёвки у Ребят-из-Заслона в путь собрались не спеша, тронулись только к обеду. Ведь и легли под утро, а всю ночь обсуждали с атаманом Соколом «политическую ситуацию».
Ополченцы Заслона — они не только всякий раз оружия просят, они и порассказать могут много чего. Большинство боестолкновений с мутантами приходится на их долю. Оно и не удивительно, учитывая более тесное соседство и непримиримость — её только Заслон и может себе позволить.
Правда, и патруль МЧС не лыком шит. Пусть с мутантскими формированиями он официально не воюет, но гоняет ведь отряды, идущие на прорыв, а в них-то и встречаются самые жуткие отморозки. Так что неверно будет сказать, что наша борьба с экспансией мутантов сводится к поставкам оружия. Жека Нефёдов с подобными упрёками не согласен!
В эту ночь слушали про позавчерашний бой в урочище Дубки. Тут Заслон сработал, как надо. Неслабо угостил противника.
Мутантов пора уже было проучить, а то за последний год совсем оборзели. Понастроили новых укреплений — и всё в зоне ответственности Заслона. Эти Дубки — уже была последняя капля: пользовались, гады, тем, что наши при дефиците боеприпасов перешли в оборону. Ещё бы годик-другой, глядишь — мутантский ареал расширен аж до постов МЧС, а от Заслона и след простыл. Пресечь такое — дело выживания.
На мутантское укрепление пошли грамотно — Сокол рассказал. Первым долгом — гранатомёты. Всякое переносное оружие потяжелее. Забросали гранатами, да покучнее, чтобы мутанты драпанули в подземный этаж. Как поняли, что враг крепко засел в подвалах — тут и зажгли всю наземную часть. И у каждого выхода поставили по десятку автоматчиков с хорошей сменой рожков. Благо, заранее разведали: выхода всего три.
Самая трудная задача выпала автоматчикам. Известное дело, мутант живуч: одной очередью такого не положишь. Разносишь его в клочья, а он всё идёт на тебя, точно робот. Стрёмные моменты.
Когда мутанты на тебя из подвала лезут, да ещё всей толпой, важно не растеряться. Кто начнёт стрелять куда попало, тот, считай, покойник. Вроде бы, легче и надёжнее попасть мутанту в корпус — ан нет! Заблуждение. Повредить ему таким путём очень маловероятно. Плевать, что среди внутренних органов есть жизненно важные.
Бывает, у мутантов сердец несколько. Да пусть и одно — иди пойми, где оно расположено. Всё у них не как у людей.
Потому правильный ответ — голова! Её надо поскорее сбить очередями. Голова — это своего рода гвоздь, на котором крепится весь мутант. Нет головы — и его нет. По крайней мере, в большинстве случаев.
Правда, нет правил без исключений. Вот и у людей Сокола такое случилось. Там, в Дубках — один мутант от них прямо без головы ушёл. Порвал одного из автоматчиков голыми руками — и ну через лес драпать. За ним не гонялись: всё равно никому ничего не расскажет, раз голову ему отстрелили, а запасной не выросло. Важнее было разобраться с его товарищами, что так и продолжали переть наружу.
Ничего не скажешь, занимательная история.
Но — к делу. Чем по-настоящему силён капитан Нефёдов (без дураков силён), так это наблюдательностью. Ворон он попусту не считает, на размышления не отвлекается, никакой беды не пропустит. Вот и полковник Снегов тоже за ним это знает — и всякий раз ставит Нефёдова командовать головным БТРом. Именно его и именно головным.
Вот и сейчас Нефёдов первым видит непорядок. Что это там впереди на дороге — никак завал? Ага, и неслабый. Мутанты постарались.
Самое время скомандовать:
— Машина, стой! — и тут же передать на второй БТР предостережение по рации. На третьей машине рация не работает, но Калинин не дурак — и сам остановится.
Завал на пределе видимости. Могут ли оттуда разглядеть остановившийся БТР? Многие мутанты близоруки, но надеяться на это не след. У них могут быть оптические прицелы, мощные бинокли. У мутантов — могут быть, а у Нефёдова — точно есть.
Бинокль приблизил картину поваленных на дорогу деревьев с высокой точностью — вплоть до мелких сучков и годичных колец на распиле. В поле зрения попались и мутанты. Вроде, и хорошо попрятались, но больно уж их там много, всякому укрытия не найдёшь. И мелькнуло две очень характерные трубы. Недобрые трубы — противотанковые гранатомёты.
Прорываться? Этак нас, чего доброго, ещё и сожгут. Решать, конечно, полковнику, но — тут пора отступать без вариантов. После отправки отряда в Березань людей осталось только на вовремя смыться.
— Доложите обстановку! — голос полковника по рации. Ему-то из-за поворота ничего не видно даже в бинокль.
