плохого. Если бы мы говорили то, что думаем и чувствуем, то давно бы вымерли. Потому что эта искренность служит поводом для распрей. И служит весьма часто, потому что мир построен глупцами.
— Ты считаешь меня глупым человеком? — поинтересовался Скилт.
— Я считаю глупыми всех людей, не исключая себя самого. Ты прав: хладнокровие — лишь часть притворства. Хладнокровных людей нет. Все глупы и нехладнокровны. Единственное, что поддерживает нашу с тобой так называемую «дружбу» — это то, что мы не настолько глупы и чуть более хладнокровны, чем все остальные.
— Так мы, значит, всё-таки с тобой друзья? Ты признаёшь это?
— В том же смысле, в котором и ты, — Дардарон сделал паузу, отпивая из чашки. — Делай то, что считаешь нужным: убивай, воруй, обманывай людей. Я тебе не мать, чтобы говорить, чего нельзя делать. От этого я лучше к тебе относиться не буду и никогда не проникнусь твоим мироощущением, но и мешать тебе я тоже не собираюсь. У магов есть правило: действовать только в том случае, когда можно что-то изменить. Изменится ли что-то, если я стану тебе читать мораль? Нет. А если мы перебьём всех вас? Тоже нет. Если перестанем продавать вам серу и железо? Нет. Точнее да, вы ведь её будете покупать на рынке за гораздо большую цену, а значит будете больше грабить. У магов есть мораль, но мы её чтим, а не читаем другим. Ну а теперь, — он покрутил чашку, чтобы встряхнуть в ней осадки чая и чтобы сделать хладнокровный вид, — когда ты услышал то, что тебе и так было прекрасно известно, как и то, что об этом было известно мне, и тебе просто хотелось, чтобы я всё это произнёс вслух, ответь мне на интересующий меня вопрос. Даже не скрывай, что тебе известно…
— Конечно же мне известно, — резко прервал Скилт. Выглядел он недовольным. — Но не могу сказать, где он.
— Где кто?
— Не прикидывайся. Транон. Ты ведь пришёл за этим, так ведь? Узнать, где он.
Дардарон замер с чашкой чая у рта. Откуда Скилт узнал? О своих планах маг разговаривал лишь с Трилоном, и то лишь один раз.
— Сколько меня знаешь, а удивляешься таким простым вещам, — объяснился бандит, увидев замешательство гостя. — Угадать твои желания ничуть не сложнее, чем понять, что станут делать голодные собаки, если им бросить кусок мяса. В городе нынче неспокойно из-за этой напасти. И все винят вас, колдунов. Уже даже казни начались. Как вдруг ты приходишь ко мне в кои то веки, весь такой правильный и моральный, и что же, имей меня орк, тебе может быть нужно? Конечно же, тебя интересует кто-то из живущих вне твоей школы магов! — Скилт допил то, что оставалось в его бокале. — А так как все нормальные колдуны, дураку понятно, сбежали куда подальше, тебе интересен ненормальный.
— Раз сам знаешь, что мне нужно, то отвечай.
— Говорю же, я не могу его выдавать.
— Но всё-таки знаешь, где он!
— Конечно, знаю. Я ведь Скилт! Это мой город. Я знаю, где можно найти любого человека. Но Транону я пообещал, что не выдам его убежище. Он сказал: «пообещай, что никому не скажешь, где я живу», и я пообещал.
— Когда он говорил «никому», он не имел в виду своих старых знакомых. Мы тоже маги.
— Может и не имел, кто его знает! А может, захотел вас всех перебить, вот и скрывается. Как знать? Почём мне лезть в эти ваши колдовские разборки? Мне главное держать своё слово и репутацию.
— Как-то ты резко посерьёзнел, — заметил Дардарон. — Только что называл меня другом и чуть ли не на шею мне вешался, как вдруг резко похолодел и теперь посылаешь меня прочь.
— Не посылаю, — буркнул преступник. — Просто не могу помочь.
— Можешь.
— Хорошо, давай так: могу помочь, но не стану этого делать. Потому что Скилт всегда держит своё слово.
— Помнится, когда-то ты обещал мне, что ни в жизни не откажешь мне в помощи. Как насчёт того слова? Его ты держать не собираешься?
— Да чтоб тебя имели орки, Драдарон! Приклеился, как банный лист! Хорошо, ты уговорил меня. Я скажу тебе, где он. Чувствую, что если не скажу, то ты будешь надоедать мне со своей магией. Будешь следить за мной днём и ночью, пока я буду пересчитывать товары и пока я буду срать. Поэтому у меня два выхода: прикончить тебя на месте, и тогда твои дружки маги придут за мной, либо дать тебе то, что ты хочешь. Видят боги, это нисколько не дружеский обмен, но другого выбора ты мне просто не оставляешь! Я скажу тебе, где искать Транона, но ты мне пообещаешь, что если он и в самом деле не хотел, чтобы ты его находил, то ты убьёшь его на месте и никому не скажешь.
— Этого не понадобится, — сказал Дардарон, улыбаясь. — Я уверен.
Он уже почти допил чай.
Дверь была приоткрыта, и в просвете виднелась пустая кровать, ровно укутанная одеялом. Это не мог быть убийца — тут Старагон не сомневался, вспоминая вчерашний случай с трупом, найденным за запертой дверью. Дверь могла открыть сама Тария.
Осторожно подойдя вплотную, он расширил просвет до такой степени, чтобы можно было заглянуть внутрь. Никого. В комнате никого не было. Гэльвка
