сделала то, что обещала — сбежала. Причём в первый же день!
Уже безо всякой осторожности он ворвался к комнату, оглядел её целиком, зачем-то приблизился к кровати и приподнял одеяло, потом выскочил обратно в коридор.
В коридоре он едва не столкнулся с девушкой. Всё это время она была по другую сторону от двери, спрятанная в темноте, поэтому осталась незамеченной им. Парень вдруг осознал, что гэльвка наблюдала за всем, что сейчас происходило. Ему стало невыносимо стыдно.
— Тебе здесь не нравится? — он спросил это, только чтобы спросить и тем самым быстрее сгладить ситуацию, и вместе с тем потому, что заметил грусть в её взгляде.
Тара зачем-то поглядела на паутину, застлавшую угол стены.
— После того, как я прожила на помойке несколько месяцев, мне уже вряд ли что-то может не понравиться.
Старагон невольно, искренне улыбнулся, и увидел ответную улыбку на губах гэльвки. Улыбка, однако, почти сразу исчезла:
— Но мне здесь страшно. Очень страшно.
— Ты разве не помнишь, что нам вчера сказал магистр Дардарон? После очередного покушения убийца обычно затихает на пару дней. Пока что мы можем расслабиться.
— Я боюсь не только безумца, орудующего по ночам. Те, на кого он охотится, пугают меня не меньше. Только вспомни их глаза, когда они произносят одно из своих заклинаний. Я до сих пор не могу забыть их… и твои глаза. Всемогущие Боги, мне хочется отсюда бежать!
— Мне тоже иногда не по себе, но мы ведь не можем бежать.
— Не можем? Даже если захотим?
Старагон вздохнул, думая, что сказать.
— Тебе кажется, нас тут насильно держат? Как в плену?
— Да. И надеюсь, что всего лишь кажется. Но нужно быть слепым, чтобы не заметить, что ты им нужен, Старагот…
— Старагон, — оборвал юноша. Затем, поняв, что вышло грубо, добавил: — Меня теперь зовут Старагон. Как видишь, и я теперь маг. Теперь ты меня тоже станешь бояться?
— Сегодня нет, — казалось, гэльвка различила и его грубость, и его попытку сию грубость исправить. — Но не могу и представить, кем ты станешь позже. — Она снова кинула взгляд на паутину. — Ты им нужен. А вот что насчёт меня, и думать страшно. Если я захочу уйти, меня отпустят?
— Маги — может быть. А вот я ни за что не отпущу. Я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое. А если пойдёшь в Плим одна, именно так и будет.
Тара хотела что-то сказать, но вместо этого молча уставилась Старагону за спину.
— Просим прощение за вмешательство, — послышалось сзади. — Надеюсь, вы обсуждали что-то приличное. А то, знаете ли, коридоры — не самое лучшее место для всяких секретных разговоров. Звук через них проносится, как вода через каналы. А в этих стенах вы не единственные, кто знает гэльвский.
Говорил Олтанон, вышагивающий с важным видом впереди и ведущий за собой остальных учеников. Самой последней плелась Алион, как всегда сутулая и нахмуренная, однако, стоило ей поднять глаза, увидеть Тарию, в её взгляде что-то мелькнуло, и уже в следующую секунду она оказалась впереди парней. Выпрямив осанку, стремительно приблизилась к гэльвке, шепнула ей что-то на ухо, взяла под руку, косо, как-то даже недружелюбно посмотрела на парня, и затем обе удалились в комнату, соседнюю с комнатой Старагона. За всё это время с уст магички сошло лишь одно едва слышимое слово: «ужас!».
Когда дверь захлопнулась, Олтанон и Таралон бросили короткие смешки.
— Бабы ушли обсуждать свои бабские обсуждения, — произнёс первый, обращаясь явно не к своему приятелю. — А знаешь, что любят обсуждать бабы? То, чего у них нет.
Закончив говорить, он обогнул Старагона, замершего как вкопанный посреди коридора, и повернул к следующей комнате.
— Ага, — согласился Таралон, идя следом. — Ведь то, что у них есть, обсуждать не интересно.
Прежде, чем скрыться за дверью, он изобразил рукой жест, призывающий пройти за собой. Помедлив, Старагон последовал предложению, изо всех сил надеясь, что оно не было шуткой.
Изнутри комната напоминала ту, что занял он, и в то же время разительно от неё отличалась. Вот, в чём было значение руки хозяина. Те же два окна, две кровати, стул, тумбочка в углу и шкаф, приподнятый низенькими ножками. Однако всё остальное: свечи, одежда, разбросанная по всему пространству комнаты, висящая на любых плоских выступах мебели, книги и множество прочих мелочей — создавало собственное, исключительное для этого места впечатление.
За разглядыванием помещения Старагон не заметил, что Таралон уже вовсю занят передачей очередной мудрости.
— На самом деле, это хорошо, что ты с собой привёл девушку. Алион, когда была одна, строила из себя сущего хищника. А мы были её жертвами, потому что на нас она всю свою злобу выливала. Мало кто знает, но у женщин есть тайный язык, говоря на котором они испытывают что-то навроде
