принимать участия в этом празднике жизни. Мое настроение было таким же. Несмотря на то, что мы с этим человеком были совершенно разными людьми, и наша сила имела разную природу, имелось в нас что-то общее, способствующее взаимопониманию.
После ужина, когда подростки помыли посуду, а капитан Серегин распределил ночные дежурства, мы все начали потихоньку готовиться ко сну. Однако эротическое напряжение никуда не делось – наоборот, с наступлением темноты взгляды и жесты знойных дам стали еще более смелыми. И вот уже одна из девиц как бы ненароком прижалась к кому-то из ребят грудью, а другая попросила ее согреть… Если честно, немного забавно было наблюдать, как крутые ребята в камуфляже приходят в замешательство от этих «приставаний» и косятся при этом на командира.
Но командиру и самому приходилось жарковато… Целых две прекрасных гурии – Феодора с Клавдией – обхаживают его наперебой, то и дело одаривая друг друга испепеляющими взглядами. Что-то «товарищи женщины» совсем разошлись, того и гляди начнут исполнять стриптиз со всеми вытекающими последствиями… Ах, да ну их, не хочу превращаться в моралистку, мне ведь и самой не чуждо ничто человеческое, только здесь нет пока героя моего романа…
Решив не углубляться в намечающиеся шуры-муры, я стала укладывать спать свою ребятню. Все-таки мы сильно устали. Расположились мы возле костра, привычно развернув прямо на земле наши пенки. Гадов я уже не боялась, тем более что этой ночью спальные места были окружены кольцом из волосяного аркана, а местные, развязав пояса и скинув свои нехитрые одеяния, не предусматривающие никакого нижнего белья, накрывшись плащами, улеглись на ворохах сена прямо в трофейных телегах или на своих арбах.
Очень хотелось спать, однако я предполагала, что нам вряд ли удастся поспать спокойно, ведь ни для кого не было секретом, что ночью или рано утром на нас могут напасть тевтоны. Дети быстро заснули, а я все лежала, слушая доносящиеся от костра звуки – чувственные переливы женского смеха и игривое воркование, изредка прерываемые приглушенным баском нашего командира. Как уж они там между собой общались – я себе не представляю. Хотя, говорят же, что язык любви и страсти в переводчике не нуждается…
Через некоторое время и там все стихло, только вот с некоторых телег вдруг нет-нет начали раздаваться ритмичные скрипящие звуки, приправляемые стонами страсти… Очевидно, что желание некоторых девиц не спать в одиночестве было удовлетворено и теперь они торопились воспользоваться плодами своей победы.
Меня же беспокоило какое-то смутное чувство, будто я упустила что-то важное. Чувство это зудело, как назойливая муха, никак не желая принимать отчетливую форму. Однако я была слишком вымотана для того, чтобы предаваться анализу, и с большим удовольствием наконец разрешила себе погрузиться в сладкий сон…
Разбудил меня отдаленный шум. Видимо, я спала чутко, потому что дети от этого не проснулись, только Янка беспокойно перевернулась с одного бока на другой. Я со страхом прислушалась. Кто-то орал и отчаянно ругался. Сначала, спросонья, я, естественно, подумала, что объявлена тревога и хотела уже было вскочить и поднимать гавриков. Однако по тональности криков мне тут же стало понятно, что кричат и вопят только две женщины, и весь базар происходит на чистейшей латыни. Я с облегчением вздохнула и ухмыльнулась – несомненно, это был обычный женский скандал на тему, которая называется «делить мужика».
Бранящиеся голоса принадлежали Феодоре и Клавдии – две эти претендентки на благосклонность командира страстно, с чувством ругались, понося друг друга на чем свет стоит, из чего можно было сделать вывод, что они обе сегодня остались с носом. Я встала и тихонько подошла поближе. Думая, стоит ли мне что-то предпринять, я следила за ходом их эмоциональной беседы, и между делом аж заслушалась, получая своеобразное удовольствие – настолько витиеватой и художественно оформленной была их брань на языке Плиния и Сократа… Кроме всего прочего, обе скандалистки были полностью обнажены, а это означало, что их ревнивые ухаживания дошли до самой крайней точки, и в самый решительный момент, утомленный выяснением того вопроса, кто из них будет первой, капитан Серегин покинул их скандальное общество, соблазнившись прелестями тихой скромницы Туллии, которая сейчас медленно млела в его объятьях.
– Ты блудливая бесхвостая кобыла, стояла бы спокойно в своем стойле и жевала сено! Если будешь вставать у меня на дороге, я выдергаю все твои космы и украшу ими отхожее место! – гневно орала Феодора.
– Кто бы говорил! На себя посмотри! Наверное, Прометей был пьян и пролил огонь на голову твоей прародительницы! И уж мне ли сравниться с тобой в блудливости? Муж твой покойный не зря угощал тебя вожжами чуть не каждый день – бешеный зверь сидит у тебя в чреслах, и ты не пропускаешь мимо ни одного мужчину! – визгливо парировала Клавдия.
– А тебе завидно, что я могу разжечь в любом мужчине пламя страсти? – расхохоталась в ответ Феодора. – И уж не ты ли все старалась соблазнить моего мужа, хотя уже имела трех других любовников? Ты – бессовестная женщина, достойная удовлетворять свою страсть разве что с ослом!
– Ах, с ослом?! – взвилась ее соперница, – ну, а ты, в таком случае, иди и совокупляйся с конем – видать, ты настолько распутна, что никто из мужчин не в силах тебя ублажить, раз ты все время меняешь любовников!
Словом, за исключением определенных терминов и специфических фразеологических оборотов, перебранка эта по большому счету ничем не отличалась от тех, что частенько случаются и в нашем мире. Сначала – угрозы, потом – «обмен любезностями» с целью поддеть друг друга побольнее, а затем, бывает, доходит и до драки…
Не успела я закончить свое умозаключение, как эти две женщины тут же проиллюстрировали мои мысли – они вцепились друг другу в волосы,
