подвиг был невозможен даже для великих героев СС прошлого, одним взмахом своего меча повергавшим наземь сотни врагов.
Прав был мой обожаемый отец, который, как и все мужчины рода де Мезьер до него, говорил, что из всех народов русские больше всего близки нам по духу и жизненной силе. Если до того момента я все еще пребывала в сомнениях, как же мне поступить, то теперь мне стало ясно, что судьба неслучайно дала мне выжить (единственной из нескольких сотен воинов СС) лишь для того, чтобы я смогла увидеть чудо и уверовать в него. Воистину верую и пронесу эту веру до конца своей жизни, тем более, что после того, как моя несчастная голова освободилась от присутствия херра Тойфеля, в нее уже проникло немало интересных и бунтарских мыслей, родившихся в результате общения с фройляйн Анной, фройляйн Никой и пастором Александром, самым умным и сведущим человеком в этой компании.
Кроме того, я вспоминала разговоры с отцом, говорившим, что его роль как великого госпитальера Ордена все больше и больше сводится к обычной профанации, ибо херру Тойфелю скорее угодна смерть наших кнехтов и даже офицеров, чем их благополучное выздоровление. Нет! Херр Тойфель есть величайшее зло – решила я, после того как почувствовала себя полностью свободной от его влияния; и если народ тевтонов погибнет, то только из-за поклонения этому Князю Тьмы и Обмана, для которого нет большего удовольствия, чем гибель его последователей.
А потом я собственными глазами увидела посвящение фройляйн Ники, ставшей из простого кнехта могущественнейшим магом огня, и стала свидетелем того, сколько мощи смог привлечь для этого юный русский маг, которому удалось подчинить себе даже капризных и лживых местных богинь красоты и разврата. И теперь эти сучки, для которых нет большего удовольствия, чем обмануть честного тевтона или тевтонку, делали все, что им приказывали русские – настолько, наверное, их напугала гибель их лучшего бойца. Как я понимаю, гауптман Серегин содержит их у себя как почетных пленниц или заложниц, дабы гарантировать приличное поведение остальной их семейки.
На всю жизнь мне запомнится тот гудящий от перенапряжения магический смерч, чья вершина уходила далеко в небеса, который юная богиня подросткового разврата раскрутила с помощью своих подопечных, чтобы направить весь этот поток юному магу Дмитрию для того, чтобы тот вложил его в фройляйн Нику. Если бы в меня вкачали столько силы, я бы, наверное, лопнула как переполненный бычий пузырь, а она все принимала и принимала в себя этот поток, и казалось, тому не было ни конца ни края.
И вот что самое интересное – они ведь обошлись без единого человеческого жертвоприношения, а то я сначала было подумала, что меня оставили в живых как раз на такой случай, чтобы потом зарезать обнаженной на алтаре во славу своего могущественного бога, которого даже херр Тойфель откровенно боится, не желая с ним сталкиваться на узкой дорожке. Потом мои мысли обратились к двум пленным дикаркам, которые томились в обозе – может, это им уготована великая честь умилостивлять великого бога… Однако вряд ли – скорее всего, танцоров и музыкантов загонят до смерти, как это иногда бывает на их вакхических мистериях… О том, что никаких жертвоприношений не будет, я догадалась только в самой середине ритуала, когда магическая энергия подобно реке текла к юному русскому магу могучим потоком, и было понятно, что он просто не нуждается ни в каком ее увеличении. Наши маги и жрецы херра Тойфеля, чтобы сотворить хоть что-то подобное, должны были бы принести в жертву от пятидесяти до ста молодых, сильных и здоровых рабов, которых иначе бы мы с превеликой пользой могли бы применить в хозяйстве на благо нашего Ордена и всего народа тевтонов.
И вот тогда я решила просить о том, чтобы мне вернули моего коня и мое оружие, но не для того, чтобы я могла вернуться к прежней жизни, а для того, чтобы помочь русским (ведь они тоже арийцы) изменить пути моего народа и спасти его от ужасной, грозящей ему опасности стать удобрением для роста ужасного демона. Не считайте меня предательницей, я всего лишь действую, исходя из идеи превосходства арийской расы над всеми остальными, и понимания того, что интересы моей нации стоят над всем остальным, в том числе и над интересами херра Тойфеля, с которым мы обязательно должны расстаться, поскольку из направляющей силы он медленно, но верно превращается в паразита, пожирающего наш Орден изнутри.
Вон идет фройляйн Анна – я уже знаю, что она очень влиятельна в этом обществе, и в каком-то смысле стоит на втором месте после гауптмана Серегина, заведуя всеми вспомогательными силами. И пока я здесь, то тоже нахожусь в ее прямом подчинении, поэтому с ней я должна поговорить в первую очередь.
Дима Абраменко, он же Димка, он же «Колдун»
После того как я инициировал Нику и сделал для нее камень-ключ, я действительно устал так, будто написал зараз две «контроши» по алгебре. Даже еще хуже. Голова болела, во рту было сухо, а онемевший язык едва поворачивался. В глаза словно песку насыпало, так и хотелось их руками потереть, но я сдерживался. К тому же ноги были как каменные, и я едва мог их переставлять, а тут еще и эта Лилька пристала – вот расскажи ей, что такое «контрольная» – и все тут. Счастливая она, живет тут на свободе и не знает, что такое каждый день к восьми утра идти в школу – неважно, что там за окном, ясное ли солнышко, теплый весенний дождик, или в полной темноте свищет вьюга и валит густой зимний снег.
Потом Лилия предложила мне пойти вместе со всеми другими мальчиками и девочками на берег реки водить хоровод для восстановления сил, но я отказался. Вот ведь что еще придумала – там надо было раздеваться догола! А я стесняюсь. Да, я знаю, что местные при любом удобном случае бегают голышом – что мальчики, что девочки (они и не разбирают, кто есть кто), но я думаю, что мне такое совсем не подходит, потому что я не местный. Нет, я к ним тоже очень хорошо отношусь, но поступать, как они, не могу. Мне стыдно быть голым перед девочкой, пусть она хоть три раза богиня!
И я даже не стал бы подглядывать за тем, как Лилия с местными водит на берегу реки свой бесстыжий хоровод, хотя мне было слышно, как они там визжат и бесятся, бегая по кругу, то и дело выкрикивая слова какой-то латинской кричалки. И никто не пошел смотреть, хотя мне показалось, что Ася не
