Это были воины, не знающие ни жалости, ни сожаления, и она была им не только равна, но превосходила во всем, потому что для проявлений безумной ярости и разрушения ей совсем было не нужно оружие. Она сама была этим оружием, способная уничтожать целые армии и стирать с лица миров города. Правда, и живут подобные существа, которых в нашей расе считают детьми Азраила, очень недолго, но сколь короткой ни была бы их жизнь, о ней потом веками слагают легенды и поют песни. Нет, эта не пожалеет и не прижмет к сердцу, но если станет твоим союзником, то будет сражаться за тебя и вместе с тобой до самого конца – победы или смерти. А что еще надо бедной изгнаннице, лишенной не только дома или семьи, но даже и родного мира, возврат в который сейчас не представляется мне возможным… Да что там говорить, я ведь и сама такая, разве что не обладаю столь разрушительными магическими возможностями, приближающими ту женщину к божественности, и в отличие от нее не могу жить без страстных горизонтальных танцев, составляющих сущность любой знатной деммской дамы.
Прищуренный глаз, чуть заметный кивок… неужели она увидела, что мы с ней в какой-то мере одной крови – и признала это? Ведь путешественники из нашего мира какое-то время назад бродили по мирам бесхвостых, и некоторые оставили о себе довольно дурную славу; а другие, скрывая с помощью магии свою истинную сущность, прославились там, как величайшие герои. Могли же ведь они оставить потомство, которое через века пронесло в себе хмельную капельку нашей крови, потому что обычно бесхвостые-безрогие чрезвычайно серьезны – и погружены либо в повседневные заботы, либо в какие-то отвлеченные размышления.
Именно таким был пятый источник силы, присутствующий в этой комнате, и именно поэтому я его сразу не заметила. А может, он не был особо заметен только потому, что был всего лишь жрецом, лишь опосредованно представлявшим свое божество. Не знаю. Сила, исходившая от него, в зрительном восприятии имела бело-голубой цвет самых горячих звезд, и была такой же жесткой и безжалостной, как и у женщины, владеющей силой огня, и в то же время такой же чистой и доброй, как у той, что пожалела моих младших дочерей и освободила их от антимагических ошейников. Что-то такое мне в школе рассказывали об обладателях такого типа силы. Встречается она только у бесхвостых-безрогих и служит им чуть ли не главной расовой особенностью. Что- то с ней связано такое особенно ужасное именно для нашей расы, которая любит пошутить и иногда эти шутки далеки от невинности.
Вспомнила! В ответ на шутки наших туристов носители именно этого типа силы, являющиеся аватаром нашего самого опасного и самого древнего врага, ловили их, забивали дубьем и сжигали живьем на площадях своих городов, не брезгуя при этом и своими соплеменниками, которых объявляли пособниками наших путешественников. Именно поэтому мы почти прекратили посещать те миры, в которых правило это божество, стараясь пребывать в них очень недолго и под большим инкогнито. А то кому же хочется за просто так гореть на костре…
Вот тут я по-настоящему испугалась, сильнее даже, чем тогда, когда мой злой дядя вышвырнул нас с дочерьми из родного мира. Тогда возможность выжить, и даже подняться среди местных, была, а вот сейчас ее не было совсем. Аватар божества явно был своим среди воинов, носил такие же доспехи, разве что без закрепленного на них оружия, и те по его слову сделают с нами все что угодно, и женщина, несущая добро, не сможет ничего возразить, потому что в глазах таких, как этот суровый мужчина, все мы, деммы – бездушные исчадия хаоса, приносящие зло в миры, населенные бесхвостыми- безрогими, и молить о пощаде и снисхождении просто бесполезно. Я уже подумывала о том, чтобы перед тем, как всех нас убьют, справить прямо под себя большую и малую нужду, чтобы хоть этим в прямом смысле нагадить своим палачам – но оказалось, что и в этом случае я жестоко ошиблась.
– Молить о пощаде и снисхождении, уважаемая Зул бин Шаб, – неожиданно сказал носитель той ужасной силы, – имеет смысл всегда. Тем более что на тебе нет никакой вины, за которую ты могла бы понести ответственность. Конечно, отдельные представители вашей расы склонны совершать некие поступки, из-за которых за вами закрепилась дурная слава, но надеюсь, у тебя хватит благоразумия избегать ваших любимых шуточек – тем более, что сейчас ты не богатая туристка, проездом посещающая захолустные миры, а изгнанница без права возвращения, обремененная к тому же тремя зависящими от тебя дочерьми, которым тебя будет очень не хватать.
– Так вы не собираетесь их убивать? – ошарашено спросила я у этого существа – точнее, у того божества, которое говорило его языком, – я могу надеяться, что вы оставите в живых хоть младших, которые есть всего лишь дети, не совершившие еще никаких предосудительных с вашей точки зрения поступков?
– Дура! – загрохотал его голос так, что у меня душа ушла в пятки. – Я же сказал, что не обидим ни тебя, ни твоих детей – если, конечно, вы не начнете тут развлекаться на свой дурацкий манер. Эти люди не будут причинять тебе зла только из-за твоих внешних расовых признаков, пока вы не сделаете того, что для этих людей совершенно неприемлемо.
При этих словах магическое сияние вокруг его фигуры – до того только чуть заметное – вдруг заполыхало ярким светом, став видимым даже в немагическом зрении, что означало, что мной заинтересовалась основная часть сущности того божества. О мать моя Шаб бин Ракам, смотрящая сейчас на меня из небесных чертогов, твоей дочери настал полный и окончательный конец, ибо из палящих объятий этого божества не уходил живым еще не один демм…
– А теперь, – продолжил грохотать в моих ушах голос этого бога, – я не буду называть тебя своей дочерью, ибо это пока не так; но откинь свой страх и подойди ко мне, чтобы я мог дать тебе свою милость, любовь и прощение.
– Знаю, как он отпустит мои грехи… Гореть мне синим пламенем, прямо здесь и сейчас, – подумала я, вся сжимаясь от страха, а ноги, будто против моей воли, сделали сперва один шаг, потом другой – и вот уже я, закрыв от ужаса глаза, стою совсем рядом со своей скорой погибелью. Я чувствую, как на голову мне опускается тяжелая рука, но плоть моя при этом не горит синим пламенем, как это должно быть по Канону от Азазели, вместо того всю меня
