Закончив говорить, девушка приняла из моих рук угол полотнища и приложилась к нему губами, после чего едва слышно прошептала:
– Тут есть сила. Большая сила.
Следом за ней к присяге начали подходить и другие амазонки, а я глянул на знамя через призму магического зрения. Быть может, мне показалось, а может, так оно и было, но полотнище испускало чуть заметный алый свет, цвета пролитой в бою крови. Теперь, как только закончатся все церемонии, требуется, как минимум, организовать для этого знамени древко. Откуда-то я знал, что оно обязательно должно будет присутствовать вместе с нами в храме Тойфеля, а так же во многих других местах, о которых я пока еще не имею никакого представления.
Примечание авторов:
Примерно два часа спустя. Дорога из загородного поместья де Мезьеров в Адольфбург.
Старший кадет, кандидат в младшие унтер-офицеры, Гретхен де Мезьер.
Мы выехали в Адольфбург с расчетом быть у Южных ворот минут за пять до полудня. Если прибыть раньше, то трудно будет объяснить, почему мы не спешим на Храмовую гору. Если же приехать позже, то мы с папой можем остаться не у дел, так как я предполагаю, что после того, как гауптман Серегин начнет свое веселье, ворота в город могут оказаться закрытыми. Я, конечно, смогу разнести их в щепки при помощи своего оружия из мира штурм- гауптмана Волконски, но завязывать бой – это совсем не то, что прописал нам в таком случае доктор. Поэтому мы должны быть на месте вовремя, не раньше и не позже, а так как пунктуальность считается нашей тевтонской национальной чертой, то я думаю, что у нас все получится именно так, как требуется.
Собираясь в эту поездку, я накинула на себя поверх доспехов простой черный плащ (который был мне положен по чину как кадету старшего курса) и повесила на пояс свой домашний ученический меч. Сталь у него хорошая, настоящая тевтонская, а то, что он чрезмерно легок – так это совсем не беда. Если кто-то из моих старых знакомых захочет посостязаться со мною в фехтовании, то он еще удивится, скольким интересным штучкам успела обучить меня демонесса Зул. Перед выездом я успела немного пофехтовать со своим первым учителем, старшиной папиной охраны обер-фельдфебелем Гапке – старый воин, не сумевший нанести мне ни одного укола, сказал, что из веселого бесенка я превратилась в настоящего боевого демона, и что не хотел бы он со мной встретиться в настоящем бою.
Папа был одет в свои парадные магистерские доспехи, которые не столько защищали, сколько служили знаком его высокого статуса, а поверх них был накинут черный плащ, отороченный по подолу широкой красной полосой, говорящей о том, что его владелец носит ранг магистра. Капюшон плаща, откинутый назад, давал легкому ветру возможность трепать седые папины волосы. Из оружия папа повесил на пояс свою любимую эспаду в паре с дагой, а также принадлежавший еще моему дедушке пистолет Браунинга. Правда, к нему у нас оставалось всего пять патронов, ценность которых была весьма сомнительна в связи с возрастом, потому что их капсюли запросто могли дать осечку. Но, к счастью, к папиному браунингу подошли патроны от моих двух «федоровых», что его очень обрадовало. С собой у меня было две коробки, то есть сто штук, и перед выездом мы опробовали и папин «браунинг», и мои «федоровы». «Браунинг» был немного полегче, но увесистый «федоров» бил и сильнее, и точнее. Наверное, дело было том, что у пистолета «федорова» был более длинный и толстый ствол.
Кроме нас двоих, в поход выступили и два десятка латников личной охраны, без которых папе, как магистру, было невместно передвигаться. Воины, которых возглавлял все тот же обер-фельдфебель Гапке, были облачены в черные мундиры, поверх которых были надеты вороненые кирасы с такими же черными набедренниками. Головы солдат венчали сплющенные шлемы с маленькими «рожками» и кольчужной сеткой, защищающей шею. Вооружение нашей охраны состояло из длинных копий и широких прямых мечей – довольно тяжелых и предназначенных для конной схватки. Для того чтобы орудовать в бою эдаким ломом, нужна недюжинная физическая сила, но зато все, что попадает под прямой удар (неважно, что это – свиная туша на учениях или живой враг), рубится напополам от плеча до паха. Именно поэтому таранный удар нашей кавалерии всегда приносил врагу полное уничтожение, и именно поэтому амазонки стремились, не вступая в прямую схватку, держаться от наших кавалеристов на расстоянии, осыпая их строй градом стрел из своих луков.
Итак, копыта тяжелых рыцарских коней-дестриеров мерно ступают по пыли дороги, наша охрана бдит, внимательно глядя по сторонам, потому что
