встречается, если уж на то пошло. Неужели Марик подумал, что станет для него особенным? Эта мысль заставила его невольно улыбнуться. Сколько можно влюбляться не в тех людей? Он правда старался держаться от него на расстоянии, не подпускать близко к сердцу, не давать мыслям заполонять голову исключительно одним им, но в схватках с самим собой Марк только терпел неудачи. Ведь Артур поселился в разуме и сердце с того момента, как впервые оказался на пороге его квартиры. Такой самоуверенный и сильный духом, в то же время такой слабый и беззащитный внутри. Сколько раз Марк представлял, что бы произошло, если бы Артур вдруг объявился! Но парень явно дал понять, что вычеркнул Романова из своей жизни, просто бесследно исчезнув. Ложью будут слова о том, что Марк не думал о нём каждый день, не переживал. Это было похоже на те ощущения, которые испытываешь, когда на открытую рану наносят зелёнку: терпимо, но всё-таки щиплет, давая знать, что ты всё ещё чувствуешь.
Романов закрыл крышку ноутбука, вылил остывший чай в раковину и пошёл в ванную комнату. Там приняв чуть тёплый душ и почистив зубы, он вернулся в комнату и, погасив свет, лёг на кровать. Обняв подушку и закрыв глаза, зная наперёд, что опять не сможет уснуть до самого рассвета, он ощутил уже знакомую ему боль и пустоту, которая с каждым днём достигала всё больших масштабов, превращая его в практически безжизненную оболочку — лишь тень некогда живого себя.
========== Часть 16 ==========
— Чувак, что с тобой? — спросил Ник, толкая в плечо своего друга.
— Вообще-то, идёт лекция, если ты не заметил, — ответил Арчи, смотря на доску, на которой преподаватель что-то записывал размашистым почерком.
— Я-то как раз заметил, — Никита перевёл взгляд с друга в его пустую тетрадь. — Только ты, похоже, не в курсе. Или ты всё запоминаешь и не утруждаешь себя таким пустым занятием, как конспектирование лекций?
— Слушай, — Арчи повернулся в сторону собеседника. — Тебе никто не говорил, что ты похож на назойливую муху, которую всё никак не получается прихлопнуть?
— Ага, — пауза, — ты. — Ник отвернулся и перевёл своё внимание на преподавателя.
Артур, моментально разозлившись в первую очередь на самого себя, запихнул тетрадь и ручку в рюкзак и, встав из-за парты, вышел из аудитории. С самого утра он был взбешён новостью о том, что Романов взял бессрочный отпуск в университете. Чагрицкий застал столь бурное обсуждение в деканате, когда ему пришлось просидеть там около десяти минут, пока он не получил журнал. Журнал этот обычно забирала староста, но именно сегодня ей приспичило заболеть.
Он вышел из здания университета и направился к своему автомобилю. Сняв его с сигнализации, Артур сел на водительское сиденье, уже готовясь завести машину, но вдруг открывшаяся дверь с пассажирской стороны помешала парню осуществить его маленький побег.
— Лекция ещё не закончилась. Какого хрена ты здесь делаешь? — спросил Арчи.
— То же самое могу спросить у тебя, — с вызовом ответил Никита.
— Да, блять, — Арчи стукнул кулаком по рулю от своего бессилия.
— Вот именно. — Никита накинул ремень безопасности. — Послушай меня, Чагрицкий, мы знакомы очень давно, и если бы мне действительно было насрать на тебя, то я ещё лет десять назад послал бы нашу дружбу куда подальше. Я же вижу, что с тобой в последнее время что-то происходит, и хочу помочь.
В салоне повисла немая пауза, а затем Артур резко завёл автомобиль и сорвался с места. Песня группы «Radiohead» оглушительно взорвала колонки, и каждый предался своим размышлениям: Артур о том, что должен открыться другу, в чём сам буквально пару дней признался себе; а Никита — расскажет ли Чагрицкий ему то, что Ник наблюдает уже около месяца.
***
Чагрицкий нервничал. Он ненавидел это чувство: состояние нецелостности, дикого напряжения, отсутствие контроля над ситуацией, к которому он так привык, и именно в этом Артур напоминал себе своего отца.
Никита сидел за кухонным столом и смотрел в уже опустевшую чашку из-под кофе, делая вид, что всё в полном порядке. Но как бы он ни старался, Чагрицкий всё равно ощущал себя словно на приёме у долбаного психотерапевта, которых зачастую показывают в фильмах. Он не мог себе даже приблизительно представить, как начать разговор, а главное — с чего, уже всерьез жалея о том, что поддался своей импульсивности.
Он повернулся к шкафчику, достал кружку, желая скрыться от взгляда друга, хотя тот вовсе не смотрел на него, и вспомнил выражение лица Романова в то чёртово утро. Обычно таким образом Артур смотрел после секса на своих девушек, которые ждали чего-то большего: нежности, ласки, отношений. Он рассматривал их, жалея и желая, чтобы они сами всё поняли без лишних слов. Именно это Чагрицкий увидел во взгляде Романова. Он вдруг почувствовал, будто оказался на месте Оли или Светы — неважно. Какое-то новое чувство, когда ощущаешь себя использованным или ненужным. А, может, просто когда заранее знаешь, что это больше, чем всего лишь близость? Такое тоже с ним впервые. Сравнимо с выбитой из-под ног почвой, но это не ощущение драйвового полёта — это неизвестность, пугающая, сука, темнота.
