Прежде чем уйти, он вновь обернулся, чтобы ещё раз посмотреть на Чагрицкого, заранее зная, что этого всё равно будет мало. Романов неожиданно встретился взглядом с Никитой, пристально глядящим на него. Ник застыл с кружкой в руках. Уголки губ чуть дёрнулись в улыбке, и Марк, резко развернувшись, направился прочь.
Он перешёл дорогу, даже не посмотрев на цвет светофора, хотя всегда следил за своей безопасностью на проезжей части, беря во внимание собственное прошлое. Спустя ещё несколько шагов его застали врасплох касанием.
— Знаете, — перед ним стоял запыхавшийся Ник в одном свитере. — Это меня совершенно не касается, и я вообще не в курсе, что творится между вами двумя, но хочу, чтобы вы знали — он реально переживает.
С этими словами парень развернулся и быстро пошел обратно в направлении кафе.
— Если бы я знал, что происходит, — грустно усмехнулся Марк, хотя Никита его уже не слышал, и только сейчас осознал, что шёл в совершенно противоположную сторону от своего дома.
***
Уже на протяжении часа Романов пытался привести свои мысли в порядок. Он, как никогда, был совершенно растерян, что не было на него похоже — все свои эмоции привык держать в узде. Фраза, сказанная Никитой, никак не давала ему покоя, и парень тщательно прокручивал в голове различные сценарии в попытке найти ответ и обрести покой. Хотя кого он обманывал? Ни о каком покое и речи не могло идти. После того, как он увидел сегодня Чагрицкого, в душе и разуме все смешалось, образуя полнейшей беспорядок; словно разворошили осиное гнездо. Что он этим хотел сказать? Артур переживает из-за того, что был близок с ним? В принципе, Марк и так понял эту деталь, но зачем другу Чагрицкого ему напоминать об этом? Может, он всё- таки переживает в том ключе, в каком хотел бы Марк, чтобы тот чувствовал? Стоп. Эти мысли нужно отметать немедленно, дабы не возникло никакой новой пищи для размышлений.
Мелодия мобильного телефона порадовала Марка, в какой-то степени давая передышку тому безумию, которое творилось у него в голове.
— Да, — спокойно ответил Романов, встав около окна и слабо оттянув в сторону штору, после чего устремил свой взгляд в вечернее пасмурное небо.
— Здравствуйте, Марк Александрович, — голос мужчины был уставшим. — Это Михаил Дмитриевич с кафедры лингвистики.
— Добрый вечер. Я узнал вас, — Марк заранее знал, о чём примерно пойдёт речь.
— Мне, безусловно, неудобно вас просить, но есть одно обстоятельство, вынуждающее позвонить вам, — мужчина прочистил горло. — Мне на пару дней предложили слетать на конференцию, которая была бы очень кстати, учитывая то, что я работаю в данный момент над монографией. — Я знаю, что у вас отпуск, но…
— Вы хотели бы, чтобы я взял ваш курс на несколько дней? — Романов закончил за мужчину предложение.
— Всё верно, — он сделал паузу. — Если можно.
— Несомненно, вы можете не беспокоиться. Я заменю вас на эти дни. — Дело в том, что Марк был чересчур ответственным человеком и не мог подвести Михаила Дмитриевича, прекрасно понимая его заинтересованность в мероприятии, так как сам являлся фанатом науки и не упустил бы такую возможность.
— Я очень признателен, — послышался радостный голос мужчины.
— Не стоит, — добродушно ответил Марк. — Завтра зайду к вам на кафедру, и вы сможете мне передать все материалы.
— Да-да. Конечно. Ещё раз спасибо. Тогда до завтра? — неуверенно переспросил преподаватель, словно до конца не веря в свою удачу или опасаясь, что Марк Александрович вдруг неожиданно может передумать.
— До завтра. До свидания, — ответил Марк.
Мужчина несколько раз попрощался с ним и наконец отключился.
Романов глубоко вздохнул, всё так же стоя у окна, устало потёр переносицу и произнёс сам себе, как принято делать в практике аутотренинга: «Ну что ж, похоже, у меня с судьбой совершенно разные планы. Марк, не будь глупцом. Ты справишься». После сказанного, не почувствовав ни капли уверенности, он задёрнул штору и отправился спать, чтобы хоть ненадолго забыть о том, что предстоит ему впереди.
========== Часть 18 ==========
В аудитории, как и всегда по утрам, было шумно: кто-то был увлечён своим смартфоном, погрузившись в мир социальной паутины, некоторые дремали на партах, другие болтали, а самые ответственные корпели над учебниками.
Артур опустил голову на парту и, подперев её рукой для удобства, наблюдал за своим соседом, старательно выводящим незатейливые рисунки в тетради. Веки тяжелели, и не утруждая себя сопротивляться этому естественному желанию в столь раннее утро, он закрыл глаза. Звуки потихоньку начали стихать и смешались в один непонятный шум, отошедший на задний план.
— Арчи, — послышался шёпот Ника. — Арчи.
