как синели лица сестры и невесты, как ухмылялся с интересом рассматривающий меня вампироэльф. Я ненавидел себя, что не смог никого спасти, и ненавидел весь мир за то… за то, что он существует, и что я существую, а никого из тех, кого я любил, уже нет. Только желание отомстить жило во мне, разрастаясь, становясь всё сильнее. Когда я просыпался, в очередной раз увидев во сне морду вампироэльфа, оставшуюся часть ночи я представлял себе, что с ним сделаю, когда найду, каким пыткам его подвергну, какие страдания и мучения испытает он перед смертью, которую встретит как избавление… Жизнь человека перестала быть для меня ценностью. Наш вождь, он был жестоким человеком, к своим соплеменникам справедливый, но к чужим жестокий; он подметил во мне эту перемену и стал поручать мне схватки ради развлечения с чужеземными преступниками, пойманными во владениях Винторогих. Когда у него гостил какой-нибудь знатный человек, которому он хотел угодить, он выбирал пленника посильнее, поопытнее и выставлял его на бой против меня. Иногда я вооружался секирой и бой заканчивался быстро, в один взмах. Когда же вождю хотелось повеселиться подольше, он давал мне небольшой меч или короткое копьё, чтобы мой противник имел побольше времени перед тем, как я всё-таки до него доберусь… И вот однажды против меня выставили Лейруса.
— Да, тогда у вашего вождя гостил какой-то важный торговец, — вспомнил Нерождённый.
— Да, и ещё его приезд совпал с каким-то праздником… с каким, не помню.
— Но как же тебя, Лейрус, смогли схватить и, словно беглого преступника, вывести на бой, который больше напоминал скотобойню? — изумился Зихий.
— Как раз в это время закончилось моё обучение у Демонов Наказания, я был обессилен, заблудился в лесах, заснул мертвецким сном, а когда проснулся, уже был связан по рукам и ногам и на телеге трясся в селение Винторогих.
— И в тот же день, вечером, вождь назначил поединок, — продолжал Зеникс. — Вызвал меня к себе, сказал, что хочет, чтобы его гость хорошо провёл время на празднике у него в гостях. Поэтому я должен был выйти на бой с очередным пленником не с секирой, а с копьём, чтобы схватка длилась подольше. Я пожал плечами — мне было всё равно — и вышел. Когда связанного Лейруса вывели на площадку для боя и только там развязали, я оценил его взглядом и решил для себя, что парень, наверное, неслабый и прыткий, но всё равно трудностей у меня возникнуть не должно…
— Примерно то же самое я подумал про тебя, — невозмутимо произнёс Нерождённый.
— Ну, кто же знал, что ты великий воин? — развёл руками Зеникс. — Тебе дали меч. Взял меч и я и сделал то, что делал всегда — парочку ложных движений. Это всегда полезно, можно посмотреть в какую сторону парень, что вышел против тебя, предпочитает уклоняться, да и раздёргать его не помешает, пусть нервничает. Но Лейрус не двинулся с места. Такого ещё не бывало. Я снова делаю ложный выпад, более похожий на настоящий. И снова он просто стоит и споко-о-ойно так за мной наблюдает. Меня это рассердило и я ударил уже по-настоящему. Вот только Лейруса на том месте, где я взмахнул мечом уже не было.
— Ты же сам до этого мне два раза показал, куда собираешься бить, — уточнил Лейрус.
— То-то и оно. Хорошо, я успел увернуться от твоего удара. Рассерженный, я наседал на тебя как мог, наносил удары изо всех сил, но либо не попадал по тебе, либо ты парировал все мои удары. Совсем, как сегодня. Я начал свирепеть и мысленно проклинать вождя за то, что тот не позволил мне взять мою секиру…
— Не так уж и мысленно ты стал ругаться — твои проклятия были слышны по всей деревне!
— Было дело… А потом ты выбил у меня из рук меч и приставил свой к моему горлу.
— А вождь хотел приказать стражникам расстрелять меня из луков, но ты воспротивился, сказав, что я победил тебя честно, заслужил себе свободу и твоя жизнь в моих руках.
— А ты сказал что моя жизнь тебе не нужна…
— Вот так мы с Зениксом и стали друзьями, — сказал Зихию Лейрус.
Зихий поморщился во сне, недовольный потревожившим его движением, и повернулся на другой бок. Спустя несколько мгновений корабль снова покачнулся, будто задетый сильным порывом ветра. Сын Урсуса сквозь пелену сна расслышал невнятное раздражённое бормотание Зеникса, которому непонятная качка тоже мешала спокойно спать. Тут же последовавший резкий толчок, который непременно опрокинул бы любого стоящего на палубе, разом смахнул с обоих друзей сон и заставил их лихорадочно вскочить и непонимающими глазами оглядеться вокруг. Тихая безветренная ночь уже удалялась на покой, на востоке расширяющейся светлой полосой обозначился горизонт. Безмолвные тёмные берега уплывали назад. Яркие звёзды расцвечивали ночное небо. Зихий машинально опустил взгляд с неба на реку и увидел, что отражения звёзд почти невозможно рассмотреть в воде: на поверхности танцевали, пенясь и выталкивая крупные брызги, явственно видимые линии разнонаправленных течений. Река будто задумала какое-то таинственное дело. И судя по нахмуренному лицу Ширела, стоявшему вместе с Лейрусом на носу корабля, дело это вряд ли обещало путникам что-либо хорошее.
— Ширел, что случилось? — спросил Зихий, вместе с Зениксом подбежавший к волшебнику и Нерождённому. Маг, не поворачивая головы, хотел что-то сказать, но ему помешал сотрясший корабль удар, рывком толкнувший судно вперёд на добрых пару десятков шагов. Зихий непременно шлёпнулся бы на палубу, если бы не схватился за Зеникса, успевшего скоординироваться и опуститься на колено. Лейрус и Ширел были начеку и держались за борта.
— Да в чём дело? — воскликнул Зихий.
— Пока ещё непонятно, — сказал Лейрус, подобно Ширелу вглядывающийся в реку. Зихий и Зеникс приблизились к ним, предусмотрительно постаравшись застраховать себя от неприятностей в случае повторения загадочных ударов по кораблю: великан присел возле борта, а Древославный ухватился за верёвку, примотанную к мачте. И вовремя: корабль качнуло сильнее прежнего, мачта наклонилась сначала в одну, потом в другую сторону, один из бочонков с питьевой водой, стоявших на корме, опрокинулся и стал кататься по палубе. В глубине корабля что-то начало слегка потрескивать. Паруса, спущенные вечером из- за отсутствия ветра, распустились и мерно раскачивались.
— Что же там? — скорее рассуждая сам с собою, нежели кого-нибудь спрашивая, произнёс маг.
— Смотрите! — крикнул Зихий. — Река сама несёт нас против течения!
Древославный был прав: на участке реки длиной примерно в несколько сотен шагов течение сменило направление. Сопротивляясь вечному притяжению Океана, вода, подхватив корабль, несла его в сторону Горной Страны, за крутой утёс, закрывавший собою изгиб Ивисы.
— Это не ты сделал, Ширел? — спросил Зеникс.
— Конечно нет! — рассерженно воскликнул волшебник. — Стал бы я волноваться, если бы устроил это сам!
— Если это не ты, значит, это река, — рассудил Лейрус.
— Получается, так, — пожал плечами Ширел.
— Значит, это река… Река… — уставился в одну точку Древославный. — Что могло заставить реку повернуть вспять?
— Ну, река ведь не вся повернула назад, только часть, — махнул рукой на оставшиеся позади берега Зеникс.
— Да, не вся река… — продолжал размышлять Зихий. — Может быть, водопад?
— Не глупи, здесь никогда не было водопада, — фыркнул Ширел.
— Или водоворот…?
— И водоворота не…
— Вон там! — перебивая волшебника, одновременно закричали Лейрус и Зеникс, указывая вытянутыми руками вперёд, туда, где за каменистым утёсом открылась река во всей её ширине.
— Дракон меня раздери! — громко пробормотал Ширел. — И правда, водоворот…
Как раз посередине Ивиса разинула в небо свой идеально круглый рот, который со зловещим негромким шелестом, слышным при этом далеко вокруг, затягивал в себя массивы тёмной поблескивавшей в лунном свете воды. Вода, будто живое загипнотизированное существо, сама бежала в уходящий вглубь провал, сначала медленно, затем ускоряясь, всё быстрее, быстрее, пока не закружалась в стремительном вихре, бушевавшем вокруг «рта». Корабль снова тряхнуло, не так уж и сильно, но скорость, с которой его понесло к водовороту, значительно возросла.
